Тренд кальянокурения пришёл к нам с дальнего востока. Сейчас же забава шейхов стала целой субкультурой для огромного количества людей со всего мира. Но времена и форматы меняются — кальянные обретают новый смысл и наполнение. Мы поговорили с креативным директором «Дом 15» Вовой Нуссом и узнали, что табак — это не самое важное.
Фото: Катерина Сокол
Для начала, расскажи о себе, абстрагируясь от «Дома». Где прошло твое детство? Где учился?
В последнее время все сложнее и сложнее абстрагироваться от «Дома» и говорить что-то про себя. Но попробуем. Родился в 93-ем году в Казахстане: забытый богом поселок Актау возле Караганды. Детство было крайне веселое. Дед ушел, отец ушел, и до своих 25-ти я дорос без крепкой мужской руки. Но это помогло мне понять, что если ты хочешь реализовывать свой потенциал, то нужно это делать самому.
В 2000-ом мы переехали в Тулу. С четырнадцати лет начал работать. Школу закончил с золотой медалькой. Потом медицинский универ. На первом курсе с девушкой познакомился. Сейчас женаты второй год. Мед закончил, диплом, конечно же, «синий». Но там средний балл 4,69! Если бы пересдал, был бы красный. На четвертом курсе мы открыли свою первую кальянную, а спустя два года переросли во всё это.
Как ты пришел к кальянокурению? Помнишь свою первую забивку?
Это было очень давно, наверное, класс девятый. То, что сейчас называется «вписка», тогда было просто тусовкой. Мы просто собирались тогда вместе и все. Кальян был китайский, очень маленького размера с самым дешевым табаком и максимально идиотскими вкусами. Я даже не помню его название. Угли были саморазжигающиеся. Было крайне ужасно, но мы такие: «О-о-о, мы курим кальян, здорово-здорово!»
Потом стали ходить по разным кальянным, самая знаковая из них, наверное, «Офис» — старое место напротив «гостинки». Может быть ты застал? Хотя вряд ли… И вот мы проводили там очень много времени, потому что тогда уже казалось, что в Туле нечего особо делать. Мы любили общаться, болтать, проводить время друг с другом вне алкоголя и вне шумных компаний. Вот мы ходили туда почти через день в течении месяца, а может быть даже полутора или двух. А потом подумали: «Блин, а почему бы не открыть свою?»
Фото: Катерина Сокол
И как вы ее открыли?
Ты знаешь, вопрос звучит так, будто это какой–то бизнес тренинг, дневничок такой — «поделись успехом».
Но твоя история на это и похожа.
Может быть, но это на словах. На деле, мы делали все по фану. В первую очередь, делали место для себя. Мы сами курили кальяны и хотели поделиться своим увлечением с другими. Не ради коммерческого успеха и заработка миллионов, а потому что нам это нравилось. И это нравилось кому-то еще. Почему бы не построить свой досуг так, чтобы делится своим видом отдыха с кем-то?
У меня тогда был четвертый курс универа. Третий был довольно сложным, времени не хватало. А вот четвертый был полегче, и времени стало больше. Если есть время, то надо его как-то проводить, а чтобы его как-то проводить, нужны бабки. Вот и встал вопрос, куда мне дальше идти работать. Было много разных мелочных подработок вроде фотографа, дизайнера и всякого-всякого прочего. По специальности думал пойти – работал сначала на скорой, потом в больничке. Это отнимало много времени, и я понимал, что мне нужно что-то другое.
Мой школьный друг как раз собирался на море и говорил: «Вот промотаю там сто тысяч, а могли бы кальянную открыть!» Нам тогда казалось, что это очень просто. Наколотил поддонов, купил табака и кальянов за три тысячи, все. Как же мы ошибались…
И вот мы скинулись понемногу. Ребята побольше, я поменьше. С меня были идеи. Открыли кальянную на четвертом этаже фиг пойми где, 50 квадратных метров, самое непроходное место Тулы, прям максимальная жопа. И главная мысль была: «[Чёрт], что делать с этим дальше?»
И стали думать, чего нет в Туле, и какой харизмой будем «продавливать». Я тогда вернулся из Хорватии. Там увидел ванную, которая вырезана наполовину, и в нее были накиданы подушки. Сделали такое у себя, выглядело правда круто! Додумали концепцию, придумали «брендовое животное» — уточку, договорились о выходе на крышу, стали курить там. Каждый месяц, все что зарабатывали, вкладывали обратно. В итоге, мы через шесть месяцев окупились, при этом полностью пересобрав мебель и улучшив кальяны.
Вот такой вот был первый опыт. Он был клевый, но мы работали очень много. Я спал по три часа в день. Учеба, работа, нервы. В свои двадцать два года я начал лысеть! Это было, бл_ть, очень мощно. Весь ремонт, каждый кирпичик мы клали своими руками.
Фото: Катерина Сокол
Концепция «Дома». Когда она к тебе пришла?
Смотри, если разбираться по хронологии, то как раз вот в это время я начал получать с первой кальянной довольно-таки хорошо и ушел в водный поход. Мы поругались из-за того, кто сколько вложил. Оказалось, что все висит на одном человеке, и это не я. Вернулся из похода, забрал свою долю, узнал, что из коллектива уволилось 6 человек. Я тогда подумал: «Ну, [отлично]» Коллектива нет, отношения испорчены. «Хватит, ставлю на этом крест, никаких кальянов, это детское развлечение. Никому это не надо, студенческая подработка, пора взрослеть идти работать в больницу.»
И тут бывшие работники решили, что надо что-то делать и появилась идея открыть новую кальянную. Я в это время кричал: «Чуваки, открывайте, делайте, все будет классно, просто будьте собой, понравитесь людям и все у вас наладится!» Просили помощь. Я был готов помочь с советами и раскруткой, но работать ни в коем случае не хотел в этой сфере больше.
И… Я наврал. Как видишь, я здесь работаю. К открытию «Дома» подошли чуть более серьезно. Но в самом ремонте я участия большого не принимал. Подсказал концепцию, раскрутил инсту и ВК. Дизайн и ремонт ребята делали сами.
Кто делал дизайн первого «Дома»?
Дизайн делала бывшая девушка Пашки, одного из нынешних директоров. Вот. Прикольный дизайн был… Интересное решение цветов… Ну ладно, это выглядело дешево, соглашусь!
Нет, это было очень крафтово… Как антикафе!
Да!
Фото: Катерина Сокол
А как вы пришли к тому, чтобы сделать кальянную не в формате «дымный подвал», а в этой антикафешной атмосфере?
Я это открыл сам, я хозяин. Ко мне люди приходят в гости. Они приходят ко мне. Я люблю место свое, я им доволен. Как бы ты общался с гостями, которые пришли к тебе? Только «easy speak», верно? Если мы где-то косячим, мы об этом говорим честно. Если мы что-то делаем хорошо, то мы это делаем хорошо. Концепция простой, понятной, дружеской атмосферы между гостями и обслуживающим персоналом.
У нас раньше не было деления «официант/кальянщик». Просто чуваки, которые могут делать все одинаково хорошо. Долго думали с названием, потом психанули, назвались «Дом 15», потому что адрес был 15-ый дом. Зачем нам придумывать слова типа «Raccoon-Hookah» кальянная, играть на ассоциации с лофтом, если можно выбросить всю эту мишуру и просто быть собой в хорошем месте.
Потом подумали, что просто так курить кальяны скучно. Надо проводить какие-то мероприятия: поэтические вечера, музыкальные, чтение книг, что-то там чайное делали. Первые встречи были зашкварными, контингент специфический: в первую очередь наши друзья с разными интересами. Народу было – [с ума сойти]!
Поняли, что нужно работников больше. Начали расширять штат, прописывать обязанности всем. Поделились сами – кто кальянщик, кто официант, добавили бариста – начали делать крутой кофе, делали кофе с собой. В общем, стали еще и кофейней. Пробовали экспериментировать с десертами, с подачей, с авторским меню. Общались с поварами, ездили на кучу кальянных выставок. Начали гораздо больше читать про это, изучать. Договорились с заводами-производителями о прямой доставке табака, чтобы не было «палёнки». Мы поняли, для кого мы работаем, и что нужно нашим гостям.
Вот так «Дом 15» сформировался и из маленького заведения превратился в большой коммерческий проект с очень узнаваемым в Туле брендом. Может даже в области про нас слышали что-то. Наверное… Надеюсь… (смеется)
Фото: Катерина Сокол
Вы позиционируете себя как «культурное пространство»?
Да, это была моя идея. Ярлыки на рынке очень важны. Но мы не хотели ограничивать себя, загонять в какой-то узкий круг. Тем более, раньше слово «кальянная» ассоциировалось с кавказцами в подвале, которые кидают в чашу траву и постоянно насвай жуют. Это как шаурма лет шесть назад – думали, что волосатыми руками заворачивают мертвых голубей. Сейчас шаурма меняется, кальянные, ты видишь, тоже на другом уровне.
И вот за счет проводимых у нас мероприятий назвались «культурным пространством».
Мы не меняем культуру. Просто учим людей не быть мудаками. Об этом же говорит религия, законы, искусство – не будь мудаком. У нас много постоянных гостей с которыми мы делимся какими-то своими переживаниями. Делимся опытом жизненным или кто-то делится им с нами. Огромный клуб единомышленников с возможностью поддержать друг друга и помогать культурно расти.
Мы против пьянства и наркотиков. Мы за развитие и, отчасти, здоровый образ жизни. Я, как врач по образованию, знаю, что кальян вреден, вызывает никотиновую зависимость, содержит смолы и глицерин. И кто знает, что будет через двадцать лет, но… [чёрт], в жизни есть много гораздо более вредных вещей. Гораздо. Это стрессы, переедание, жирная еда и все такое прочее. Я долго работал в реанимации и знаю, что если не жить в кайф, то оно вообще не имеет смысла.
Ставка была на то, чтобы собирать хороших людей, ограничиваясь не только одной сферой.
Как видишь, сработало. Сейчас у нас огромный выбор чая, разные способы заварки, кухня открылась. Ну и самые лучшие… (прерывается). Чуть было не сказал… Ладно, у нас хорошие… Да, хорошие кальяны… (прерывается). Не буду говорить ничего лишнего.
Фото: Катерина Сокол
Почему СМИ любят проявлять агрессию в сторону кальянных? Байки про спайс в табаке, детей, которые умирают от одной затяжки…
Ну это тебя нужно спросить. Ты журналист. И знаешь, ради чего работают СМИ.
Мне интересно твое мнение.
Я думаю, что есть люди, которые могут влиять на СМИ и которые не любят наш метод заработка.
Но и реальные случаи, уверен, есть. Кто-то где-то может использовать, скажем так, менее легальный метод курения, и это приводит к печальным последствиям. Но все равно раздутая фигня.
Вспомни, какой-нибудь треш из вашей практики. Чтобы вспоминали и думали: «Вот это был [ужас]».
Все мы люди. И у нас [ерунда] случается каждый день. (смеется)
У нас было время, недели две, когда мы использовали новый метод забивки. Кальян курился дымно и вкусно два часа. За это время человек десять упали в обморок. Не сразу все, конечно же. И ты выносишь вот это тело на улицу и понимаешь, что это какой-то [ужас]. Потом, конечно, поняли, с каким табаком мы переусердствовали и стали делать кальяны чуть хуже, чтобы они курились чуточку меньше. Тупо, но что делать.
Был случай, когда гости сами поднимали колодку вилкой, насыпали туда травы… И думали, что этого никто не заметит, вот этот вот запах шмали. Сидишь и думаешь: «Чуваки, вы серьезно?» Уносишь кальян и вносишь их в черный список.
Были случаи, когда людям становилось плохо от алкоголя. Особенно грустно и неприятно.
Было совсем трешово, когда мы поставили красивую лавку возле входа, украсили ее маленькими елочками и, вскоре, их [украли]. До сих пор бомблю с этого. Зачем? Куда их можно поставить?
Было очень много веселых ситуаций, когда у нас бар был этажом ниже. Иногда мы аудиториями пересекались.
Очень много историй, но они все случались из-за неадекватных людей. Иногда такие истории провоцировали мы сами. И такое бывало.
Фото: Катерина Сокол
Как вы относитесь к тому, что многие девчонки приходят к вам, чтобы посмотреть на красивых мальчиков из персонала?
А что такого? Молодые, симпатичные парни. Рабочая форма – черные рубашки. Почему бы не поглазеть?
Главные «враги» кальянных – школьники, как вы с ними боритесь?
Иногда мы с этим косячим. Опять-таки, мы все люди. Все мы ошибаемся. Один из тысячи проскальзывает иногда. У них есть свои коварные схемы. Они, бл_ть, готовы к этому, Дим. У них есть тактика своя, чтобы попасть сюда. (смеется). Но тут нам проще, мы работаем маленьким коллективом в десять человек. Бываем здесь иногда семь дней в неделю. Знаем почти каждую компанию.
Вопреки мнению, возраст человека выдает не прическа, не атрибуты, не рисунок на рюкзаке, не лысина, не волосы, не рост. Глаза. По глазам можно предположить примерный возраст человека.
Сейчас проще, открываешь паспорт, если меньше двухтысячного, то меньше восемнадцати лет.
Есть компании, которые по повадкам можно понять, что они подозрительные. Пришли в первый раз не бронируя. Мы сразу же спрашиваем паспорт, если у кого-то из них его нет, то мы предлагаем прийти в другой раз. И если они все совершеннолетние оказались, то мы готовы признать ошибку и даже сделать скидку. Бывают случаи, когда сидит компания, к ним приходит девушка. На вид, все 25. Потом вижу ее инстаграмм, а ей 16! Звонишь потом этой компании и говоришь, что они мудаки, и чтобы так больше не делали. Вроде не делают.
Но за такое можем лишить всех скидок и привилегий! Уважайте наши правила, и мы будем готовы обеспечить вам сервис.
Какие люди больше всего отстаивают свои права без паспорта?
Пьяные девушки. (смеется)
Фото: Катерина Сокол
Когда к вам пришло понимание того, что вы стали одним из самых крутых мест Тулы?
Не, еще не пришло.
Серьезно? На вашей последней вечеринке, если судить по инстаграмму, было человек сто. Да ты даже лекции в ТулГУ у пиарщиков читал! Нет эйфории?
Да, лекцию буду еще читать в марте. А эйфория не придет. Никогда не надо взрослеть и ловить звездную болезнь. Наоборот, бывает грустно. Звонят люди, хотят к нам прийти, а мы не можем их посадить. Занято все. Мы отказываем людям. Они хотят прийти именно к нам в гости, а мы им отказываем.
В начале нашего разговора, ты назвал «Дом» коммерческим проектом, дом и коммерция — это же антонимы.
Ну мы здесь совмещаем не совмещаемое. Нас много. Для меня это в первую очередь дом. Для кого-то еще – работа. А еще для кого-то, условно — возможность склеить телочку. Мы семья и все разные, но сплоченные. Вообще, у нас самый [сумасшедший] коллектив.
Фото: Катерина Сокол
Как попасть к вам в команду? Ходят слухи, что вы принимаете только своих.
Да. Если кто-то, кто разбирается в системах и иерархиях, придет сюда, то, как в «Очень Страшном Кино», убежит со словами: «Да ну нах_р!»
Многие из тех, кто работали с нами, открыли свои кальянные. Мы нашли новых людей – это происходит так. Есть постоянные гости, с которыми мы на «ты», которые разбираются, с которыми мы гуляем и ходим в кино. Им и предлагаем работу.
У вас необычная музыка для такого рода заведений. Рок, хороший иностранный поп. Каждый второй трек хочется шазамить. Почему я не слышу у вас в обычные дни, например, «Розовое Вино»?
Плейлист составляю я. Музыка энергичная. Под нее хорошо и работать, и отдыхать, не сильно мешает в зале. Да, иногда бывает немного жестко. Когда у нас лютые запары, мы включаем что-то вроде раннего «Three Days Grace». А так, включаем что-нибудь расслабляющее: инди, поп, джаз, приятный поп-рок, приятный хардрок.
Последнее, что ты добавлял в плейлист дома.
Я отмотал свои аудиозаписи на самое начало и кидал треки. Например «Paralyzer» группы «Finger Eleven», ему миллион лет. Но многие спрашивают: «Что это?». И я понимаю, что многие были в то время слишком маленькими, чтобы слушать такое. А сейчас мои юношеские вкусы находят отклик здесь.
А кого из известных людей вы бы хотели видеть у себя?
Музыченко! Я бы тогда словил бы эту эйфорию, про которую говорили выше.
Корж – это было бы нереально клево!
Фото: Катерина Сокол
Редактор: Даниил Бессонов
