В феврале Юрий Сапрыкин — журналист, бывший главный редактор журнала «Афиша», создатель проекта «Полка», уроженец Новомосковска, приезжал в Ясную Поляну с лекцией. Мы же нашли невыпущенный материал, который, на наш взгляд, стал только актуальнее.
Какова цель вашего приезда на фестиваль? О чем сегодня будете рассказывать?
Цели самые благородные и бескорыстные. Кирилл Сорокин и Алена Бочарова, которые много лет назад придумали “Beat Film Fest”, мои друзья, и мне всегда приятно с ними делать что угодно. Сейчас вот появилась прекрасная возможность выбраться на выходные для того, чтобы показать здесь несколько фильмов и провести две беседы. Одна из них, может тема ее звучит немножко неестественно — “Зачем люди ходят на концерты?”, приурочена к показу фильма “Depeche Mode:101”, про концерт группы в Пасадене. Так что разговор — логическое завершение темы. Мы увидим большое стадионное шоу: знаменитое и легендарное. После этого поговорим о том, что изменилось в индустрии за 30 лет и как сейчас должен выглядеть большой концерт современного рок или поп музыканта. Вторая беседа получится, наверное, более острой. Зрителям будет показан фильм под названием, кажется, “Социальные животные”. Лента про инстаграм-знаменитостей, про людей, живущих в соцсетях. И разговор будет о том, что социальные сети делают с нами, и как сильно они нас меняют.
Говоря про концертные фильмы, стоит отметить, что это стало некой тенденцией. На ваш взгляд, она положительная или отрицательная? Можно ли передать через экран эмоции и драйв?
Я бы сказал, что подобные фильмы — самое близкое к посещению живого концерта. И мне ужасно это нравится. На меня в детстве произвели впечатление фильмы, которые каким-то образом просочились на советский экран: например, “ABBA”, зафиксировавший австралийское турне чрезвычайно популярного в то время квартета. Или фильм “Волшебство Queen в Будапеште”, который сейчас, кстати, отчасти реконструируется в “Богемской рапсодии”. Тогда, не живя в Москве, невозможно было представить, что попадешь на какое-то такое шоу. Кино с большим экраном и хорошим звуком — это такой сильный experience.
Я за то, чтобы концерты снимались и показывались в кинотеатрах. В кино происходит много интересного, вроде трансляции спектаклей в кинотеатрах. Подобного становится все больше и больше. Где-то даже футбольные матчи в кинозалах показывают. По-моему, это замечательно. С кино как таковым происходят грустные вещи, но хорошо, что вся инфраструктура используется для каких-то других благих целей.
Фото: Максим Шевченко
Но, допустим, спектакли — во многом штука рефлексивная. А концерты — это движение. Вспомнить случай с недавним фильмом про “Гражданскую оборону” — людям запрещали слэмиться и вставать с мест…
Где-то запрещали, а где-то нет. В Москве в кинотеатре “Октябрь” все прыгали перед сценой, как подорванные.
Но если брать Тулу — людям запрещали.
Послушайте, я был на концерте “The Police” в 88-ом году, когда людям запрещали вставать, включали свет и останавливали концерт, когда партер начинал бесноваться.
Конечно, со временем все это уйдет, но если тенденция будет продолжаться, большие концерты будут показываться в кинозалах, практика всего этого постепенно изменится. В США есть культовый фильм “Rocky Horror Picture Show”, который много-много лет уже показывают для фанатов. Каждый показ — коллективный experience — люди вскакивают, поют хором, делают все, что угодно. И это здорово.
Бывая на концертах и кинопоказах, вы, наверное, часто сталкиваетесь с современной молодежью. У вас есть какое-то мнение по поводу молодого поколения?
Сразу вспоминается сцена из фильма “Курьер” и слова бабушки Агнессы Ивановны: “У нас прекрасная молодежь, я ее по телевизору видела”.
Да, у нас прекрасная молодежь, и обычно я вижу ее, если не по телевизору, то в интернете. Так уж получается, что я не бываю на специфически молодежных концертах. Я знаю, что если идешь на концерт Хаски или Скриптонита, то там происходит какое-то мощное беснование. Но я могу смотреть на это только на “YouTube”, и очень сильно со стороны. По-моему, молодежь, как молодежь — ищут способы попрыгать и поорать. Мы были такие же.
Фото: Максим Шевченко
Как пристально вы сейчас следите за музыкальной сценой?
Слежу, конечно. Но, к счастью, я давно перестал быть музыкальным критиком. Нет профессиональной необходимости охватывать всю поляну. У меня есть какие-то любимые новые российские группы, не самые популярные. Составить из них какой-то последовательный логический ряд невозможно, но почему-то они мне интересны.
Можете про них рассказать?
Есть совершенно милейшая московская группа под названием “Хадн Дадн”, в ней поет девушка. Такой немножко наивный, немножко готический, немножко “лоуфайный” аккомпанемент. Очень красивые песни, создающие впечатление специфически российского сиротства. Ребята поют о городах, много песен про Новосибирск, Нахичевань, Тамбов, Таганрог… Про все города, в которые они ездят, сочиняются песни. Ужасно трогательные. Будто поет ребенок, которого оставили в пионерлагере, и ему там нечего делать. Он сочиняет песни и исполняет их под готический электронный аккомпанемент.
Мне также интересна группа “Панк Фракция Красных Бригад” — сырая, грязная настоящая рок-музыка.
А за зарубежной сценой вы следите?
Ну да, конечно.
А можете из нее кого-нибудь выделить?
Опять же, понимаете, у меня такая анти-профессиональная, абсолютно дилетантская деформация, когда можно себе позволить сильно интересоваться чем-то, что не имеет никакого коммерческого потенциала и большой аудитории; да и заинтересовать этим какую-либо аудиторию потенциала нет. Я четко понимаю, что 99 процентов из того, что пишут мои коллеги, мне не нужно. Мне категорически не интересен, к примеру, хип-хоп: все эти воспевания Kanye West`а или Beyonce. Я это, конечно, слушаю, но оно проходит мимо меня.
А вот французский поп… В нем десятки интереснейших имен, у которых в России три с половиной фаната, а мне в этом копаться интересно.
В эпоху журнала “Афиша” я долгие годы выступал пропагандистом и агитатором за разную музыку. А сейчас у меня категорически не получается эту роль исполнять.
Почему такой уход от старых взглядов?
Что такое “уход от старых взглядов”? Это лишь нежелание вставать на медийную табуретку и кричать в рупор: ”Смотрите, это самое важное и главное!” Изменилось только это.
Вам надоело кричать в рупор?
Нет, просто это перестало работать. Дело даже не в моем отношении к этому, а в том, что это выглядит все более смехотворно. Но иногда такой метод действительно работает. Когда Шура Горбачев в “Медузе” пишет: “Всем слушать Монеточку” — это срабатывает. Все бегут и слушают Монеточку. Естественно, не потому что Шура их заставил, а потому что Монеточка действительно интересна. Но, в целом, этот процесс перешел на уровень всеобщей демократизации — люди сами друг с другом общаются и решают, что им нужно. Группы “Вконтакте” с многотысячной аудиторией для музыканта важнее, чем любой критик.
Комментарии на “The Flow” читать интереснее, чем любую критику обсуждаемых там вещей.
А вам не кажется, что это из-за отсутствия хорошей музыкальной журналистики сейчас?
Я очень много читаю зарубежных изданий — это общемировая история. Выход — искать “кротовые норы”, делать обзоры для своего малого круга читателей. В людей, которые пишут про музыку в “Телеграмм”, и на которых подписываются только из-за их личного вкуса, я верю больше, чем в любое медиа.
Отойдем от музыки, расскажите, как дальше будет развиваться “Полка”?
«Полка» — это образовательный проект о самых важных произведениях русской литературы
Что это за произведения?
Это книги, которые оставили след в истории, расширили возможности литературы, повлияли на развитие языка, мысли и общества, сообщили что-то новое о мире и человеке — и вошли в русский литературный канон.
Хотелось бы создать какое-нибудь оффлайновое общение вокруг публикуемых там материалов. В форме книжного клуба или совместного выпивания за обсуждением книги. Хочу сделать литературу поводом для социализации, общения. Меньше всего хочется это делать в формате лекции.
Если смотреть в другой плоскости, то собираемся делать проект про поэзию с отличным от “Полки” концептом, англоязычный вариант “Полки”, собираемся издавать книгу.
“Полка” — проект про историю, а собираетесь ли вы писать про современную литературу?
Про нее и без нас есть кому писать. Мы скорее музей, нежели галерея современного искусства.
Обсуждали ли вы внутри редакции школьную литературу? Актуален ли сейчас тот обязательный список литературы, что дает школьная программа?
Мы обсуждали не столько его актуальность, сколько его надобность вообще. “Обязательный список” превратился в индустрию обмана учениками учителей: сайты с краткими пересказами, книжки с популярными сочинениями… Столько всего в интернете для того, чтобы притвориться, что ты что-то прочитал. Всем понятно, что успеть это невозможно, но ученикам нужно прикинуться, что они это прочитали, а учителям, что они в это поверили. Я считаю, нужно преподавать не сами тексты, а историю литературы. Важно, чтобы из школы выходили люди, которым интересно читать. Это полезный навык.
Как увлечь чтением взрослого человека, который до этого ничего читать не любил?
Об этом должны сказать люди из телевизора: Андрей Малахов, например. Чувство, когда все чем-то занимаются, а ты — нет — очень мотивирует.
