Йорш — это коллектив, который можно назвать одним из самых панковских в нашей стране. Из школьного «панк-рок угара» их тексты выросли в острую социальную сатиру. Мы поговорили с солистом группы Димой Соколом про «музыкальные репрессии», современный панк-рок и многое другое.
Фото: Максим Шевченко
Расскажите, как у вас дела? Какие планы? Как настроение перед концертом?
Дела хорошо. Мы только что из Орла, где был очень жаркий и динамичный концерт. Люди залезали на сцену, мы на колонки — все разносили. Поменяли полностью оборудование перед концертом. Отыграли круто, и приехали сейчас в Тулу. А планы… Похоронить Царя в Туле со всеми почестями, чтобы мало никому не показалось. Но все равно хочется, чтобы все ушли немного голодными, и осенью 19-го года пришли на презентацию нашего нового альбома.
До этого вы выступали в Ирландце — площадке, которая в разы меньше М2. Смена места — вынужденная мера?
Ну да. В Ирландце все уже не помещались. Каждый концерт, который мы там играли, заканчивался лютым пи*децом. В тот зал вмещается всего 100 человек. А в М2 и звук пожирнее, посолиднее. В этом тоже были свои нюансы. В Ирландце звук слабый, а нам хочется, чтоб колонки раздувались хорошенько, чтоб чувствовалась мощь.
Расскажи вкратце про «Боже, Царя хорони» и блокировку вашего «YouTube» канала.
Я недавно даже целое видео выпустил на эту тему… Но если в двух словах: мы сделали клип, он набрал достаточно большое количество просмотров, оброс огромным количеством комментариев (положительных и не очень), его обсуждали всякие блогеры популярные, и, соответственно, песня ушла в народ. А после нам начали подгаживать — сначала увели канал, но нам удалось его вернуть. Потом мы узнали, что нам накидали огромное количество страйков за нарушение авторских прав, так как туда залили песни каких-то других исполнителей. В итоге, канал заблокировали.
Воевали почти три месяца, но благодаря нашему лейблу удалось доказать, что весь контент на канале принадлежит нам. Канал вернули со всеми подписчиками и комментариями. Единственное, количество подписчиков поубавилось
Но у ютуба есть определенный алгоритм: когда канал находится на хайпе, ютуб сам начинает его продвигать. Сегодня нам пришла хорошая весточка — нашему каналу присвоили статус сообщества — это тоже определенный этап развития.
Фото: Максим Шевченко
Помимо этих действий власть не пыталась войти с вами в более тесный контакт? Погрозить пальчиком, так сказать.
Вчера какие-то менты приезжали на концерт в Орел. Походили-походили и ушли. Так периодически приезжали, например, в Подольск или Краснодар. Но как-то ничем серьезным это не заканчивалось. Все носило рекомендательный характер. Мы говорили: «Спасибо, учтем», и продолжали дальше играть. Никакого особого прессинга со стороны властей не было. Такие действия, на самом деле, только помогают продвижению исполнителей. Стоит что-нибудь запретить — это сразу же становится общественным достоянием.
Фишка панка, в первую очередь, в том, что эта музыка должна быть в принципе запрещенной. И ее «разрешение» — это своеобразный поцелуй смерти. За эту музыку должны прессовать, прижимать. Народные волнения и негодования начинают расти и музыка обретает популярность. Панк — это жанр, обретающий популярность под давлением. А просто «пой и играй» — никому не интересно.
Как твоя поэтическая деятельность? Ты недавно выпустил сборник стихотворений — как на это реагируют поклонники Йорша? Им нравится?
Да. Причем у меня есть поклонники и слушатели не только из числа фанатов группы Йорш.
Недавно познакомились с Тэмом из группы «Lumen». Он подошел ко мне с моим же сборником. Спросил: «Автограф поставишь? Я очень люблю твои стихи». Познакомились с ним, пообщались об этом.
В следующем году я планирую сольный проект — буду читать свои стихи под музыку. Полная аранжировка с чтением стихов. Но сначала выпустим Йоршовский альбом – отыграем презентацию, и, где-нибудь в апреле-мае, плотно займусь стихами.
В Москве и Питере вы проводили акустические концерты. Собираетесь ли повторять этот опыт в других городах?
Пока мы эту мысль обдумываем. Акустические концерты — отдельная веха, некий сайд проект группы. Пока электричество играется, от него еще не устали. Пишутся песни новые. А значит пока играем так.
Фото: Максим Шевченко
Некоторое время назад ты начал увлекаться вегетарианством. Ты до сих пор веган?
Нет. Это был эксперимент. Когда православные посты начинаются, тогда начинаю веганить. Но это чтобы лишний раз себя проверить: смогу продержаться или нет. Ну и так, здоровье поправить, немножко похудеть. Вообще, я никогда не был веганом. Становлюсь им раз в год на 50 дней.
А алкоголь употребляешь?
Уже год — вообще нет.
Это не мешает входить в панк образ?
Нет, наоборот, научился получать больше драйва в трезвом состоянии. Ты лучше контролируешь музыку и ситуацию. Люди чувствуют. Если ты играешь жесткую, социальную музыку с каким-то посылом о саморазвитии, о взаимопомощи, то это нужно делать в трезвом рассудке. Если ты будешь пьяным прыгать по сцене — слушатели не поверят.
Вы играете свою музыку со школьных времен. Многие люди, плохо знакомые со всем творчеством группы, ассоциируют вас с ранними песнями. Есть композиции с ранних альбомов, за которые тебе стыдно?
Да, наверное, нет. У нас есть песня «Мертвая шлюха», но ее написал не я. Поэтому мне не стыдно. Ее мы не исполняем давно уже. И я не представляю, как можно сопоставить наши нынешние треки вместе с «Мертвой шлюхой».
У нас есть старые фанаты, которым там 30 с плюсом, и на московских концертах они делают баннеры — «Верните мне мою мертвую шлюху»…
Фото: Максим Шевченко
Панк может устареть?
Нет, это постоянно молодая культура. Она будет видоизменятся, и то, что мы сейчас не можем представить панком, будет им через много лет. У нас в музыке много металла и альтернативы, но, все равно, нас к панк-группам причисляют.
Придет время, когда панк с электрогитарами и барабанами ничего общего иметь не будет, но это все равно будет панк.
Следишь за молодежной сценой?
Да, стараюсь раз в неделю какой-нибудь новый альбом знакомой или не очень знакомой группы прослушивать для общего развития. Подмечаю ходы, тенденции.
Какие группы нравятся?
Из новой сцены — это группы Sellout, «Гребля». Слежу за группой «Другой ветер». Мне кажется, кто-то из этих трех коллективов выстрелит.
А рэп слушаешь?
Почти нет. Только если Anacondaz, Noize Mc. Сегодня мне прислали интервью Моргенштерна, где он говорит, что панк рок — это Смех и Йорш. Появился повод послушать, что он там играет.
С каждым альбомом вы становитесь все более остросоциальными. Что будет дальше?
Мы дальше будем петь про Горбочерта и рептилоидов, которые хотят захватить нашу вселенную и вшить всем чипы. ДЕМОНЫ! БЕСЫ!
Это, конечно же, шутка. Я не знаю, что будет на следующем альбоме. Пока меня волнует социальная тематика, дальше может будет лирика и романтика. Совсем с ума сойти не хочется.
Вы очень открытые и простые ребята: ты, например, до сих пор живешь в Подольске, не хочешь перебраться в центр Москвы?
Мне очень нравится в Подольске — там тихо, спокойно, рядом речка и лес, можно погулять. А в Москве постоянная движуха. Я люблю отдыхать в тихом месте. Многие русские поэты и писатели уезжали в деревню набираться силушки богатырской.
Фото: Максим Шевченко
Как ты относишься к тому, что у многих олдскульных групп сейчас становится современное «попсовое» звучание?
Как музыкант и поэт, главное, чтобы ты оставался честен с собой. Если я захочу написать романтичную песню, я ее напишу. И пофиг, кто что подумает. Ну перестанет на меня народ ходить, зато мне нравится.
Главное делать те песни, ту музыку, которую хотите вы сами.
#Гостеваядорожка
Если брать русскоязычную сцену, мне нравится песня группы Lumen — «Гореть». От нее у меня мурашки. Один раз я лежал в ванной полтора часа и слушал этот трек на повторе в наушниках на полной громкости…
Понятно, что заставить человека дрожать при помощи рева гитар и барабанов можно, но вот сделать это при помощи голоса, акустической гитары и глубины текста — искусство.
