— Вы хоть знаете, куда едете? Ко всему готовы?
— Марина Евгеньевна, пугаете? Нам бы собак поснимать для Большого тура и все.
— Ну вы посидите, подумайте. У меня люди по-разному в первый раз реагируют…
Пока мы едем до приюта «Любимец», представляю себе всякое. Успокаиваю себя — это же просто собаки. Да, без хозяев. Да, в клетках. Возможно, некоторые хромают. Но в целом — обычные звери. К чему тут готовиться?
Съезжаем с шоссе. Маленькая машина месит колесами черный снег. Поворот, второй. Среди сучьев раздетых деревьев замечаем бетонный столб с покосившейся стрелкой: «Ветеринарная лечебница Любимец».
Фото: Катерина Сокол
Выходим из машины и идем к питомцам, во двор клиники.
— Проходите, знакомьтесь. Насмотритесь — ко мне в кабинет вернетесь.
Воровато оглядываясь, подходим к первому вольеру. Там живет Пират. Большая лохматая рыжая с проседью собака сидит в углу и непонимающе смотрит на нас. Протягиваю ей руку. Пес радостно встает и подбегает ко мне. У него странная резкая походка. Чешу ему спину и замечаю, что у собаки нет задней лапы. Пират продолжает кружиться и радостно лизать руки. Втягиваю носом воздух. Мы были готовы к этому, ведь так?
Фото: Катерина Сокол
Это Пират. Его привезли с покореженной лапой. Шатался по Южному рынку. Волонтеры повезли его на операцию, которая прошла неудачно. К нам он попал уже с гангреной. Которую с трудом удалось остановить. Лапой пришлось пожертвовать…. (подсказывает нам Марина Евгеньевна)
Иду дальше. Везде бродяжки. Спутанная шерсть, испуганный взгляд. Не каждый пес решается подойти к чужакам. Многие, наученные жизнью, прячутся в будки.
Останавливаюсь у вольера с высокой красивой гончей. Она даже не лает — молча прыгает и тянет ко мне лапки сквозь прутья вольера. Протягиваю ей руку в ответ. Хвостом машет, руки лижет. И не скажешь, что не породистая. Поднимает голову и смотрит на меня большим рыжим единственным глазом…
Фото: Катерина Сокол
Это Веня. Её нам подкинули. У собаки был серьезно поврежден левый глаз, а денег на наркоз в тот момент не было. Дирекция соседнего предприятия узнала о нашем бедствующем положении и решила помочь Вене. К сожалению, глаз сохранить не удалось, но сейчас Веня полностью здорова
Собака продолжает целовать руки и успокаивать меня. Ведь она не грустит. Почему плачу я?
Возвращаемся в кабинет к Марине Евгеньевне. Она лишь молча смотрит на красные носы и мокрые щеки.
Вот все плачут. А я как снайпер. Глаз, знаете ли, замылился.
Круг I. Лимб.
Марина Евгеньевна Ковсман в этом деле уже 14 лет. Изначально работала в газете «Молодой коммунар». Говорит, что пришла туда уже с внутренней задачей — разобрать вопрос отлова животных с позиции четвертой власти.
Фото: Катерина Сокол
Еще до того, как я пришла в газету, у меня отравили собаку. Щенку было около года. Во время прогулки «служба очистки» кинула ему то, что продолжают кидать до сих пор. Пока меня не было дома, собака в мучительных судорогах умирала. «Заботливые» соседи успели выбросить ее в мусорный ящик.
Получилось так, что «животная» тема стала для Марины Евгеньевны ключевой в журналистском творчестве. Первым личным проектом была авторская передача «Жар-птица», а позже «Прохвост», на 51ом канале; сейчас — это передача «ПроХвосты» на интернет-канале Медиаметрикс. Обе передачи показывали людей, через призму их отношения к животным.
В году 2003 я снимала сюжет про Марко Авраамовича Спиртуса, бывшего директора завода Леда. После съемок он говорит: есть здание, ветлечебница в дальнем Криволучье. Знаю, ты давно занимаешься этой темой. Я бы тебе его в дар передал.
Фото: Катерина Сокол
Стоит отметить, что еще в 99-м году была создана организация защиты животных «Май». Функционировала она исключительно на страницах «Молодого коммунара». Цели были не амбициозны — организация помогала людям, содержащим большое количество животных. Собирала взносы и пожертвования. А когда «Маю» в 2004 году передали здание ветлечебницы, появилась клиника «Любимец».
Ни одного вольера в то время не было. Лишь маленький домик на отшибе и желание помогать бездомным животным.
А у него еще нет имени
На тот момент, не было программы стерилизации. Регулирование численности осуществлялось с использованием отравляющих препаратов, вызывающих долгую, мучительную смерть. У меня так позже пострадали еще две собаки. Но тогда уже «потрудились» соседи. В то время я совершенно не представляла, что мне предстоит делать. Но была с журналистским задором. Не было ни денег, ни стартового капитала. Но с помощью друзей, людей, которые были во власти, мы начали свою работу. Человеком, который в определенный момент мне помог, был Владимир Сергеевич Могильников. Он был единственным человеком, облаченным властью, но ответственным за свои слова, и действительно любившим животных. Я пришла к нему и сказала: давайте сделаем программу стерилизации? Спросил: будешь этим заниматься? Готовь смету до двух тысяч, больше не утвержу. Я принесла и его устроило. Тогда это была победа. По программе стерилизации — служба единого заказчика установила лимит — 11 собак в месяц. Остальных городские службы все равно уничтожали.
Круг IV. Жадность.
С 2006 по 2015 год городская программа стерилизации проходила на базе Любимца. Сначала собак отлавливали ловцы МУП САХ (Спец авто хозяйство), потом их сменила фирма Континент плюс. С 2015 года Континент, открыв одноименный приют, стал самостоятельно выполнять весь цикл работ с бездомными животными. Знаю, что они получают дотации от властей, но относительно нюансов работы не в курсе. Мы дотаций никогда не получали и не получаем.
Марс. Фото: Катерина Сокол
Прожить 14 лет нам помогли пожертвования неравнодушных людей, два раза мы получали небольшие гранты от международного фонда защиты животных IFAW, за счёт работы ветеринарной клиники на Набережной и веткабинета на проспекте Ленина, и, безусловно, нам оплачивали стерилизацию животных по городской программе.
Фото: Катерина Сокол
Недавно мне предлагали купить рентген, который нам ну очень нужен. Каждая вторая поступающая к нам собака — после автомобильной травмы. Но аппарат стоит 999 000. Предложили рассрочку — 90 000 в месяц. Для нас это нереально! Все, на что меня хватает — более-менее регулярные выплаты зарплат сотрудникам. Они часто бывают этим недовольны, а из-за этого у нас текучка кадров. Все мы зависим от выручки кабинета и клиники.
Ютта. Её переехала газель, она получила множественные переломы, но мы её выходили.
В приюте уже давно существует институт кураторской поддержки животных. Любой желающий помочь берет на дистанционное содержание любое животное, выплачивает за него ежемесячно определенную сумму. На эти деньги животное кормят, лечат, меняют ему опилки. Но все же сказывается отсутствие стабильного финансирования. Однако, сделать приют полностью платным и отказывать людям, не способным платить полную сумму за принесенное животное, работники «Любимца» не могут.
Фото: Катерина Сокол
Дукс. Его сдали в приют просто потому, что он был гиперактивным щенком
У клиники есть группа ВКонтакте. На сегодняшний день в ней 6 500 участников. Все это люди, которые знают о работе приюта. Они приходили на субботники, сдавали или забирали животных — видели, что здесь все по-честному.
Как бы не шли наши дела — здесь продолжают жить животные. Продолжают есть, пить, «пристраиваться». Практически каждый день кто-то уезжает домой. Но и также часто кто-то поступает. Пустующих вольеров здесь нет.
Круг V. Гнев.
В начале декабря прошлого года, уехав в отпуск, я написала пост в Facebook о том, что больше не могу заниматься делами приюта. Почувствовала, что сил уже нет. Я часто уезжаю, и из-за этого подвергаюсь постоянной критике со стороны. «А, смотрите, Ковсман опять свою жопу где-то греет! Где она деньги берет?!» Никто не берет во внимание то, что я работаю на трех работах. У меня и семья большая, которую кормить надо. В конце концов, у меня были мужья, есть друзья. Не все мне в «Любимце» деньги отмывать, правильно? Я живу как обычный человек.
Чарли подкинули к нам вместе с другим щенком. Его другу хозяина уже нашли
В тот момент, по словам Марины Евгеньевны, это была черная полоса. У приюта огромные долги, счет в банке заблокирован. Замкнутый круг: приставы-налоговая, налоговая-приставы. На дела приюта уходит много сил и энергии, но все это не бесконечный ресурс. Так и появился пост, крик души.
Думала, может хоть кто-то скажет: есть человек, готовый помочь и забрать твое место. Чудеса же случаются. Но все сказали: «Марин, нам жаль. Ты классный человек. Никому такого не пожелаешь…»
По приезде в Тулу Марина Евгеньевна продолжила заниматься делами приюта. Надежда найти замену еще не пропала. Профессиональная деформация на этом месте — год за три. Но работа продолжается, несмотря ни на что.
Матильда и Белка. Фото: Катерина Сокол
Я иногда прихожу домой, а у меня даже нет сил выслушать, что мне хочет сказать сын. Он мне что-то приносит, говорит о школе. Я ему: «Дань, потом!» А потом понимаю, когда потом? Он самый младший, ему 12. Уже в 14 он не захочет со мной ничем этим делиться. Я к нему приду, а он мне скажет: «Иди ты! Не хотела меня слушать в 12 лет. Теперь мне совсем не интересно все это с тобой обсуждать…»
Круг VII. Тирания.
Последняя информация, которая мне дала понять, что в Туле мы находимся вне власти. Перед Новым годом мне в администрации сказали, что создается рабочая группа по нравственному и гуманному регулированию численности бездомных животных, но нас в неё не включили. Сейчас же приняли закон о безвозвратной стерилизации. Это отлов собак, стерилизация, десятидневная передержка и, если хозяин не находится, усыпление. (нас и вовсе из этой программы исключили) За 10 дней хозяина найти очень сложно, поэтому за вывеской безвозвратной стерилизации будет происходить то же уничтожение. Только с более звучным названием. Когда-то была гуманная эвтаназия, теперь безвозвратная стерилизация. Отлов и убийство. Потому что за это время ни в одной стране мира не находится хозяин. В США есть 70 дней, в Израиле — месяц. Да, правила передержки есть. Но 10 дней — это не срок.
Полубританка Феня
В подобных программах «Любимец» давно не принимает участие. Одним из эпизодов, послуживших препоной, стал найденный корреспондентами «Слободы» бокс с трупами бездомных собак (около 150). В теле каждого животного был дротик с ядом, многие из них были с ошейниками. Ангар находился на улице Рязанской (зарегистрирован на ответственное за отлов собак в то время «Спецавтохозяйство») и был найден группой, участниками «DozoR» (экстремально-интеллектуальная городская игра, прим. Ред.) Марина Евгеньевна лично присутствовала при обнаружении ангара и одной из первых предала это дело огласке. Новость мгновенно прогремела, а из-за «лишней шумихи» к директору «Любимца» вскоре приехали «на разговор» представители администрации.
Малыш. Фото: Катерина Сокол
Нас уже никуда не зовут. Но все журналисты все равно приезжают ко мне, если надо что-то прокомментировать, показать, снять животных. Мы открыты.
В приюте периодически проходят субботники. В эти дни любой желающий может прийти и помочь клинике не рублем, а делом. Также, «Любимец» ежегодно принимает участие в спортивном празднике под названием «Большой тур», проходящим в музее-заповеднике Куликово поле. Это состязание — гонка на собачьих упряжках. Там у приюта будет своя площадка, на которую будут вывезены самые маленькие постояльцы «Любимца», в надежде обрести дом и семью. В этом году мероприятие состоится 10 и 11 февраля.
Я, может, романтик, но до сих пор помню, как в 12 лет посмотрела «Белый Бим, черное ухо». Весь зал рыдал, я, соответственно, тоже. Для меня время, которого героям не хватило, чтобы встретиться, тоже стало поводом для организации приюта. Мне хочется, чтоб собаке хватило времени дождаться человека. Встреча должна состояться. И если она происходит — значит я не зря тут сижу.
А это я! Имя собаки забыла (смеется)
Мы предлагаем перейти от слов к действиям. Любая уважающая себя компания может сделать крутое доброе дело. «Станок» предлагает вам присоединиться к кураторской программе «Любимца» и помочь понравившейся собаке обрести пусть не дом, но поддержку. «Любимец» Вконтакте
