Пообщались с директором Ионотеки и продюсером Гречки Александром Ионовым о судьбе, публике, конфликте с лгбт-сообществом и ближайшем будущем Гречки.
Почему стоишь на входе, собирая деньги? Это прагматичность, или в этом есть какой-то сакральный смысл?
Сакрального смысла нет. Есть практичность. Чтобы не возить с собой экстра (дополнительного – прим. авт.) человека, не платить ему зарплату. К тому же, это решает вопрос доверия. Всё, чем я занимаюсь, весь мой лейбл — это DIY (сделай это сам – прим. авт.). И ничего зазорного в том, что директор сам встанет на вход и что-то проконтролирует, я не вижу. Мне по душе пример Петра I, который сам брал топор и «шел рубить». В таких экстремальных поездках, когда мы едем в один город, нормально, если я поработаю.
Есть ведь еще и возможность самому увидеть аудиторию.
Да, и я постоянно этим пользуюсь. На ответственных концертах в своём клубе, в Ионотеке, я часто становлюсь на вход. Многие удивляются. У нас есть билетер, и на проходных концертах, которые меня особо не интересуют, я его ставлю. Он работает, я отдыхаю. На концертах группы «Пасош» или кого-то еще я могу встать сам, потому что мне интересно пообщаться, посмотреть кто приходит. Я знаю практически всю свою аудиторию в лицо. Ты стоишь на волне. У меня немного другой возраст (44 года – прим. авт.), но я понимаю тех, с кем я работаю и общаюсь.
Фото: Максим Шевченко
Часто ли тебя узнают в регионах?
Меня узнавали в Екатеринбурге, в Сочи. Но не часто. Сейчас я сменил стрижку, так что стало еще сложнее узнать. Для меня это не важно. Но иногда приятно.
Отличается аудитория региональных мероприятий от среднестатистической тусовки Ионотеки?
Немного отличается своим поведением, какими-то артефактами. Петербург – очень либеральный и прошаренный город. К сожалению, в нём больше алкоголя и наркотиков. Больше свободы. Больше людей, которые приезжают из регионов и остаются. Человек в 16-17 лет уже может переехать и жить в Петербурге. Получить какую-то свободу, и не всегда хорошую. В том же Новосибирске, а это крайне удаленный от центра город, молодежь выглядит почище и поздоровее. Не хочу звучать ханжой. Я принимаю любого человека таким, какой он есть. Просто я видел, что более просветленные люди появляются в глубинке. Они не замутнены вещами, которые не всегда являются хорошими. Я не против наркотиков и алкоголя. Но иногда этого слишком много и это мешает людям жить и развиваться. К сожалению, в столицах (в Петербурге и Москве) много людей, которые слишком замутнены, в отличие от провинции.
К слову о принятии людей такими, какие они есть. Конфликт с лгбт-сообществом как-нибудь решился?
Нужно понимать, что конфликт искусственно раздут. Мой самый главный довод ко всем СМИ (и многие СМИ со мной согласились, но почему-то не взяли это, напишите вы):
Русский мужик, охранник 28 лет никогда не скажет трансгендеру: «Подними юбку и покажи твой орган». Тем более, в присутствии свидетелей. Ему будет просто западло.
Она же сказала, что ей задирали юбку. Она действительно пыталась обрисовать мне картину, что взрослый мужчина, качок… Он, б**ть, охранник… Берет и сдирает с мужеподобной девушки юбку. В это никто не поверит. Я не знаю, что ему нужно было принять, чтобы такое сотворить, чего, конечно же, не было. Конфликт заключался в том, что подходит двухметровая девочка, в коротком платье и в колготках и показывает паспорт: там написано Максим. У нас сейчас такое общество… Кто-то переоделся, подделал документы. Это совершенно нормальная реакция, если видишь в документах одно, а по факту – другое. А эта девочка начала доказывать: «Я Максим, сейчас докажу!» За это её назвали монстром. Я удивился, что это произошло (меня не было в тот день). Обычной реакцией было бы послать по матушке, а человека монстром назвали. Да в такой ситуации есть глубоко литературный посыл. И девочка проговорилась Пятому каналу. В самом конце интервью она сказала, что ей всё по фигу, она не собирается с нами разбираться, но её друзья из ЛГБТ попросили восстановить справедливость. За этими словами спрятано то, что человека попросили: «Слушай, а давай ты раздуешь, дашь интервью». Конечно она повелась. Ей хочется внимания. Я бы не хотел оказаться на её месте. Но человек проходит очень сложный период жизни, трансформируется из одного в другого. Прям по Кафке. Это же болезненно, гормоны, может быть, операции. Хочется, чтобы тебя замечали, быть в центре внимания. Тем более, если хочешь быть девочкой. Её мотивы мне понятны. А вот мотивы СМИ, которые перевирают, притягивают за уши, что здесь какая-то гомофобная команда… Все знают, что я очень либеральный чувак. Я люблю пошутить и на тему секса в том числе. Но это всё высосано из пальца.
Как давно у тебя появился ремень для гитары с ЛГБТ-символикой?
Фото: Максим Шевченко
Лента появилась до этого скандала. Я это сделал для Кинотавра (главный Российский кинофестиваль). У меня этот фестиваль ассоциируется с имперскими людьми, вроде Никиты Михалкова. Я не против них, но и не за. Скорее это интересные персонажи для меня. Я подумал: «Я должен сделать что-то имперское». У меня была футболка с Имперским флагом и двуглавым орлом, а поверх неё – эту ленту (я купил её в Финляндии для прикола). Мне было интересно, что они подумают, что я хочу им сказать? Что пытаюсь перечеркнуть государственность геями? Я хотел вызвать конфликт в умах, чтобы люди задумались. Проблема ЛГБТ существует, но она совершенно неправильно преподносится. И консерваторы, и либералы не правы. Либералы не правы в том, что нужно просто всё взять и разрешить, а консерваторы – запретить. Это крайности, а должна быть золотая середина. Просто какое-то человеческое отношение. Я был бы рад, если бы мой охранник немного больше разбирался, если бы ему не хамили. Если бы ему сказали: «Эй, чувак, у меня сейчас сложная ситуация, у меня будет операция, пропусти. Пойми, а» — её бы пустили.
И в это легко верится, потому что во время концерта Александр несколько раз предлагал родителям подростков, ожидающих конца мероприятия, пройти бесплатно.
Я бы хотел, чтоб в идеальном мире, которого не будет, и русская государственность, и свободолюбивые темы уживались вместе. Этот ремень за это.
Было странно узнать о нападках от ЛГБТ-сообщества в твой адрес, учитывая твои миролюбивые высказывания, например, в адрес Ксении Собчак:
«Я люблю Ксению Собчак. Я хочу, чтобы молодые женщины могли продвигаться в политике. Большинство женщин в стране не чувствуют, что могут что-то сделать. Поэтому для меня важно, что Ксения была кандидатом».
В том то и дело, что я достаточно либеральный человек в некоторых аспектах жизни (не во всех). Нельзя быть оголтелым либералом. Это приведет к катастрофе. Я не думаю, что сама Ксения, как специалист, готова к серьезным задачам, но как ролевая модель человека, который может показать другим девушкам, что ты можешь чего-то добиться, очень важна. Также, как и Гречка. Я даже за Земфиру! В том смысле, что она показала куче девчонок, как это — быть девчонкой с гитарой. Я играл в разных группах, в том числе в Штатах. В среде музыкантов существует огромное количество сексизма, направленного на девочек. Это отвратительно. Но она меня удивила, бог с её возрастом, я бы ей руку за это пожал, но в то же время скатываться на уровень: «Ты страшная»… Я не знаю. Мне кажется, это какие-то личные завихрения, возможно, спровоцированные тем же ЛГБТ-сообществом, с которым она тесно общается. Бог ей судья. Лично я этим особо не возмущен, даже забавляет скорее. Смех сквозь слезы – вот моя реакция.
Фото: Максим Шевченко
В одном из интервью ты говорил, что продажа алкоголя выгоднее продажи музыки, что это реалии, и ты их принимаешь, хотя они тебе и не нравятся…
К сожалению, это так. Звёзд как Гречка, Буерак, Пасош и Пошлая Молли не так много. А хороших музыкантов много. Много групп, много тусовок. Всех не превратить в звёздных артистов, и не собрать со всего этого огромные деньги. К сожалению, гораздо легче продавать алкоголь.
При этом ты сетовал, что во время жизни в Штатах, пластинка стоила 12,99$ при зарплате 4,99$. Так где эта середина между «проклятым капитализмом» и «проклятым пиратством»?
Я не знаю. В России всё по-своему. Я недавно читал статью о том, насколько скучно жить в Норвегии, где, вроде бы, все золотые середины соблюдены. Людям просто скучно. Они занимаются экстремальными видами спорта, прыгают со скалы. У подростков в любой стране не хватает денег. Музыканты тоже зачастую бедные люди, только если они не звёзды. В этом завидовать Западу нам совершенно не стоит.
Как-то общался со Степой Казарьяном перед «Болью 2018» и он сказал, что ему страшно, потому что будут дорогие зарубежные привозы. Были сомнения, нужна ли такая музыка его публике.
Он немножко утрирует. Степа, на самом деле, умный человек и понимает, что кому нужно и что окупится. Иначе он бы давно прогорел. Он хороший бизнесмен. Я его уважаю и в этом отношении, и в других. Это всегда лотерея. Мы совместно привозили некоторых артистов. Он инициировал, а я предоставлял клуб в Петербурге…
То, что Степа пытался озвучить — существуют большие риски. Иногда на наши с ним мероприятия в Петербурге приходило 25-30 человек. Это мизер. Приезжала какая-нибудь интересная поп-звезда из Монреаля (звезда в своих кругах). Но, к сожалению, в России есть тенденция, что странные неизвестные группы, что называется английским словом Obscure, совершенно не обязательно соберут аудиторию. В этом есть риск. В принципе, он прав. Вот группа The Slaves. Многие не знают эту группу. А он их привез в этом году на «Боль». Я бы на его место их не повёз. Надеюсь, что всё окупилось. Вот сегодня играет Гречка, это не группа The Slaves. Не хочу говорить, но скажу: её знают или будут знать абсолютно все. Дело не в медийных скандалах. А просто потому, что эта музыка, этот контент, эта манера и женская подача с акустической гитарой – то, что в России будет продаваться. Степа это знает. Но он не обязательно фанат такой музыки. Степа фанат чего-то очень интересного и необычного…
Я люблю, когда просто много народа собирается и у них вечеринка. Такую вечеринку нельзя собрать, если ты привозишь какого-то странного чувака из Финляндии. А когда я начал включать на своих тусовках «Руки вверх» (у меня были интересные диджей-сеты, где после шугейза и пост-панка я врубал «Руки вверх»)… Это дикая смесь, дикий компот. Но он работал, потому что люди хотят просто танцевать. Под Quest Pistols, под Дмитрия Маликова, под всякий кошмар. В то же время – под Joy Division, The Cure и прочую классику. Я считаю, что я изобрел это в России. Первый перечеркнул все вкусовые грани. После группы Slowdive я поставил «Стигмату» (Сентябрь горит). Это пощечина любому вкусу. И под это танцевало 200 человек. А на следующий пришло уже 300. Мне нравятся такие результаты, я получаю от этого драйв и адреналин.
Степа более эклектичен. Ему интереснее привезти странных артистов. Слава богу, что такие люди, как он, есть. Он – просветитель. Я больше питаюсь движем. Не для того, чтобы быть популярным, это меня не волнует. Мне нравится, когда я собираю большую массу людей и немножко ей управляю, а потом она начинает управлять собой, мной и вообще ситуацией. Это сродни древнему славянскому вече. Это энергия. Обязательно сходи в Ионотеку… Когда ставишь зашкварного Фейса (я не считаю это супер-музыкой, но это прикольно) — весь клуб начинает сходить с ума. И ты чувствуешь: «Вау! Эти ребята зависят от одной кнопки». Иногда испытываю от этого кайф.
Фото: Максим Шевченко
Со Степой разобрались. Есть ли у тебя опасения, или, может, планы на будущее?
Я постоянно развиваюсь. Гречка очень выросла, как ты мог заметить. Она будет работать с более серьезными людьми, которые помогут ей выйти на международный уровень. В планах у Гречки – Евровидение через год-полтора. Сам я не могу этим заниматься. Я её отпускаю работать с крутыми продюсерами. У меня свой лейбл, огромное количество групп отовсюду, от Казахстана до Новосибирска. Все хотят издаваться, и я безвозмездно предоставляю платформы для этого. Я буду заниматься молодыми людьми, но я буду это делать не для того, чтобы найти новую Гречку (на самом деле и эта нашла меня сама). Просто мне нравится, когда я могу помочь молодым ребятам. Это классно.
В детстве ты хотел стать врачом, пока не уехал в Штаты…
Не зашло. Во-первых, я сменил страну. Это добавило большое количество бюрократических сложностей. Нужно было переучиваться, а я увлекся музыкой в то время. И это стоит больших денег в Штатах. Нет такого, что можно бесплатно учиться на врача.
Я встречался с девушкой, которая училась на врача. Она меня очаровывала. Всё рассказывала, как у неё микробиология проходит. Это классно. Я очень уважаю врачей, но, к сожалению, в России (да и вообще в мире) коммерциализация врачебного бизнеса иногда идет против здравого смысла. На людей смотрят, как на доход. Это очень сложно.
Если бы у тебя был выбор никогда не уезжать и отучиться…
Это очень двоякая тема. Я вернулся в Россию в возрасте 33 лет (2006 год). Я вернулся, потому что я всю жизнь думал: «А что было бы, если бы когда мне было 17 лет, меня мама не забрала?». Она надавила материнским авторитетом и забрала меня, несовершеннолетнего ребенка 17-ти лет. Я долго думал, а что бы было…
С другой стороны, я не могу сказать: «А было бы классно, если бы я остался». Тогда я бы не приобрел очень большого опыта в Америке. Благодаря этому я воспринимаю мир немного отлично от обычного россиянина. Это даёт мне преимущество. Поэтому я не могу сказать: «О боже, мои 15 лет в США были прокляты». Всё неоднозначно. Всё сложилось так, как сложилось. Я ни о чем не жалею.
Фото: Максим Шевченко
Ты гражданин США, и у тебя нет российского гражданства.
У меня сегодня в тульской гостинице очень придирчивая консьержка спрашивала: «А где ваша регистрация? Когда вы пересекли границу?». Я ответил: «Вы знаете, вы меня проверяете строже, чем ФСБ. Я прописан в Петербурге, зарегистрирован. Там всё нормально». Я гражданин США. Иногда это мешает, иногда помогает. Помогает, когда хочешь пересечь любую европейскую границу. Мешает только в России. Мешает заниматься предпринимательством или пересекать нашу границу. Всегда нужно что-то показывать или объяснять. Я иностранец. Я утратил гражданство в 90-х, к сожалению. С тех пор я американец, сколько бы ни показывал свидетельство о рождении или аттестат о восьми классах средней школы в СССР, им пофигу.
Чужой среди своих.
Да-да-да. Не то чтобы обидно. Я бы хотел, чтоб Путин принял какое-то постановление о возвращении наших соотечественников. Огромное количество хороших мозгов находится на Западе, и они не прочь вернуться, если бы им раздали корочки паспортов.
Если бы тебе предложили паспорт РФ, ты бы согласился?
Конечно! Есть процедура отказа от американского гражданства и приобретения русского. Но там столько бюрократии. Хотя бы справки о несудимости из каждого из 52 Штатов.
Хотелось бы проголосовать?
Последний раз я голосовал в нулевых за Арнольда Шварцнеггера. Я проголосовал, чтобы он стал губернатором Калифорнии, где я жил, потому что он был герой фильмов моего детства. Я жил в коммуналке с учителями. И через три месяца они мне сказали: «Спасибо, Саша. Твой Шварцнеггер выиграл и урезал нам зарплату». С тех пор я не голосую.
О Гречке
Автор: Алексей Соколов (творческий индустриальный кластер «Октава»)
Несколько слов о туре и о том, насколько интересно выступать не в столицах.
Тур Ионотеки по России — это была совершенно сумасшедшая моя задумка, которую я осуществил этой весной. 5 музыкальных коллективов лэйбла Ionoff Music сели в мироавтобус и проехали по 15 городам России: от Москвы до Урала и обратно в Петербург. Через Волгу, Воронеж. В общем, большая такая петля по карте.
Это был действительно настоящий экстрим, полностью DIY затея, без всяких спонсоров и финансирования. Мы выступали в маленьких подпольных клубах, подвалах и заброшенных диско-залах от Перми до Балаково. Останавливались на ночлег у фанатов, питались в придорожных столовках и всячески сходили с ума. Это было настоящее приключение на манер американских road-movies. Ссоры в микроавтобусе, болезни участников, смешные ситуации — всяческие приключения. Это было классно!
О том, как быстро сегодня можно сделать качественный проект, известный на всю страну.
Я понимаю, о чём этот вопрос, и хочу сразу сказать, что Гречка — это ни разу не проект. Это душа и песни одной девушки, которая, по сути, сделала себя сама, ни о каком продюсерском проекте здесь и речи идти не может.
В случае с Настей Гречкой, я лишь помог ей сделать первые шаги в индустрии, записать и продвинуть дебютный альбом, наладить связи со СМИ, обустроить концертное расписание, поездки в другие города. Дальше Настя будет продвигаться уже одна. Благодаря ее головокружительному успеху она приобрела столь нужную уверенность в себе, способность четко высказывать свои пожелания и идеи в музыке. Она стала самодостаточной фигурой в музыкальном бизнесе. Я рад тому, что в этом есть и моя заслуга.
Известность, как и любовь народа, нельзя купить или сделать искусственно, это исторический факт. Вспомните, нашему народу десятилетиями твердили о любви к Ленину, а в результате статуи вождя сдают в утиль или пишут на них неприличные слова. Искусственная любовь, как крабовые палочки — очень сомнительный деликатес.
На российской независимой музыкальной сцене существует множество проектов с большим потенциалом. Задача продюсера — представить лучшие стороны исполнителя так, чтобы он был лучше заметен. Остальное приложится само, если в творчестве есть то, что близко населению страны. Нечто манящее и объединяющее людей.
Помогает ли сегодня Интернет, или же такого эффекта, как несколько лет назад, у него уже нет?
Интернет — это всего лишь инструмент сбора информации, и, разумеется, он играет огромную роль. Сегодня не нужно, сидя в каком-нибудь Саратове, месяцами ждать, пока кто-то привезет вам свежую музыку из Лондона. Ты включаешь стрим на своем телефоне и попадаешь в любой европейский клуб, или прямо на фестиваль. То есть, возможность брать пример с кого-то, или вдохновляться западным исполнителем сведена к нажатию нескольких кнопок в real-time. Ноль какой-либо задержки: если вчера кто-то в Англии изобрел колесо, завтра это колесо уже надевают на российский велосипед.
На каком этапе сегодня находится русскоязычная музыка?
Русскоязычная музыка находится в самом расцвете. Технологии и возможности почти достигли своего максимума, и преград для осуществления музыкальных идей, в общем-то, и не существует. Можно выпускать музыку, используя при этом только телефон, главное — желание, драйв и, наконец, талант. В России достаточное количество талантливых людей на квадратный метр, большинству же мешает неуверенность в себе и комплексы, которые прививаются родителями или диванными критиками, готовыми обливать помоями любой креатив. Сейчас уже почти исчез другой комплекс русских музыкантов — исполнять свои треки на английском языке. Ребята наконец-то не стесняются петь на русском, и делать при этом музыку, по уровню не сильно отличающуюся от их indie-коллег на западе: тот же гараж, панк, шугейз или синти-поп — это классно.
Мероприятие состоялось в творческом индустриальном кластере «Октава»
Фото: Максим Шевченко
Читать далее: Михаил Светов о ФСБ, Навальном и сексе с эльфийкой
