Все знакомые слушают «Типичную вечеринку с бассейном», а ты фанатеешь по Led Zeppelin? Тогда готовься: Казускома расскажет, почему ты делаешь правильный выбор, и почему всем стоит сдать билет на Буерак и пойти слэмиться на Боль. 18+
Слева направо: Артем, Вова, Федя. Фото: Даниил Бессонов
Вы только что приехали из европейского тура в рамках фестиваля «Боль». Как это было?
Артем: Все было круто, как в летнем лагере. Студенческом только. (улыбается) Это когда все веселятся, все шутят, все друзья…
Федя: Много алкоголя…
Вова: Да, пять групп ехало.
Артем: Электрофорез, Shortparis, Спасибо, ГШ и мы.
Вы все вместе выступали?
Артем: Да, все вместе, только на фестивале в Познане (Польша) дали аккредитацию на три группы, там мы разделились. Кстати, нас с Вованом депортировали вчера. (улыбается) У нас просто шенген оказался просрочен на один день. Нас развернули и сопроводили до границы с Россией. Это было забавно. В итоге нам пришлось лететь на самолете. Была очень сильная турбулентность.
Федя: А я ехал в туровом автобусе.
Вы боитесь летать?
Вова: Темыч да.
Федя: Я тоже чуть-чуть боюсь.
Артем: Ну все чуть-чуть боятся. Я просто один раз очень сильно испугался.
Вова: Мне пофиг вообще.
Федя: Да конечно! Лица на тебе не было. У Артема один раз была паническая атака. Это было очень страшно — он пытался убежать из самолета.
Артем: Короче, мы два дня пили, всю ночь тусовались в аэропорту.
Федя: В самолете я пытался успокоить Артема, а Вовану его поведение очень не нравилось.
Артем: Не, парни – молодцы, они все выдержали. Правда, потом мне помогала стюардесса Елена. (улыбается)
Как же тебя помогала стюардесса Елена?
Федя и Вова: О… (ухмыляются)
Артем: Ну, мне нравится вообще имя Елена. Я подумал, что Елена – это хорошая святая. Я подошел и сказал ей об этом. И стоял весь полет в хвосте самолета. (улыбаются)
Федя: Да, он попросил у нее валерьянку.
Артем: Шесть таблеток. Я пил, потом вставал, шел в начало самолета, потом в конец, болтал с Еленой, садился и повторял все сначала. Все это я делал в капюшоне, все думали, что я наркоман, наверное.
Федя: Люди испугались тогда, конечно.
Фото: Дмитрий Митяев
Вы выступали в Беларуси, Польше, Германии. Европейская публика отличается?
Артем: Да, публика отличается, отличаются условия, но дело в том, что везде русская публика присутствует.
Вова: В Берлине и Варшаве было много русских.
Артем: Да фиг его знает, на самом деле. Непонятно. Волосы мешают, когда играешь. Поэтому я ничего не вижу никогда. Да и я как-то ухожу в себя.
Федя: Мне кажется, что везде примерно одинаковые люди, всё смешалось… А про что там вопрос? [отвлекаясь от телефона]
Про разницу аудитории в Европе и России.
Федя: Да Россия — та же Европа, ничем не отличается.
Вова: А я заметил то, что тамошняя молодежь, когда приходит на концерт, в телефоны не смотрит.
А в России смотрят?
Вова: Да, такое часто бывает.
Европейцы слэмятся?
Слэм — действие публики на музыкальных концертах, при котором люди толкаются и врезаются друг в друга.
Артем: Да, они слэмятся и нормально всё это воспринимают. Как и везде слэмятся первые ряды, остальные стараются держаться в стороне.
Вы за массовый слэм на концертах?
Вова: Не обязательно.
Артем: Главное, чтобы людей было побольше.
Федя: А что именно они делают — не важно.
Артем: Даже количество людей не так важно. Ты просто хочешь играть и играешь, в Европе нам очень хотелось.
Вова: Да… Там очень классный звук.
Артем: Мы приехали в Калининград и немножко обломались, потому что был ужасный клуб. Организаторы были замечательными ребятами, все классно, но клуб и звук просто отвратные. И выступать там после Берлина, где всё прекрасно… Мы не русофобы, это просто реалии. Идет дождь, ты приезжаешь в какой-то байкерский клуб, обитый кирпичами, и там дико холодно. Ничего не отапливается, и звук… как в школе на выпускном в актовом зале.
Ты играл на выпускном?
Артем: Нет, я к тому, что это все самодеятельность какая-то. Там, наверное, вечером девки для байкеров танцуют. Ночные волки, типа. Но это прикольно, антуражно. У тебя охранники — Ночные волки. Они оделись в кожаные жилетки, и периодически заходят в гримерку: «Всё нормально, ребят?» А в гримерке — печка, в которую можно подкидывать дрова, всё отделано красным кирпичом и набросаны матрасы с диванами.
Вова: Это была старая крепость на краю Калининграда, из которой байкеры сделали своё логово.
Артем: Логово! Вот да!
Фото: Дмитрий Митяев
Если бы вам позвонили из ваших школ и предложили сыграть на выпускном, вы бы согласились? И какую реакцию ожидали бы?
Федя: Конечно сыграли бы!
Артем: Я бы сыграл. Реакция не важна. Когда мы на начальных этапах играли в Питере в Ионотеке, и нам вечно тыкали факи.
Федя: А мы тыкали в ответ!
Артем: Да и реакция была бы нормальная, ведь школьники — наша основная аудитория.
Вова: Вот, кстати, у нас есть и возрастные люди.
Они тоже слэмятся?
Артем: Мне кажется, они просто по-другому энергетически отдаются, без всяких буйств.
Федя: Неагрессивно.
Артем: В этом тоже что-то есть, в этих людях за пятьдесят. Однажды в Берлине, на улице перед клубом, куда мы собирались пойти на диджей-сет, мы видели человек сорок лютых панков. Они были в кожанках, в татухах, совершенно другая движуха. Поэтому и иная отдача.
Парочку трэшовых историй из туров можете рассказать?
Федя: Мы ничего не помним!
Артем: Мы гладили Шенгенских собак! Много шутили, каких-то лютых историй не было. Мы просто напивались, и никто ничего не помнит.
Вова: Я не напивался. Просто мне уже не хватает на попойки здоровья, вот я и не пью.
Артем: Такой ты п***абол… (смеются)
Вова: Правда, так и было! Ну чего вы…
Артем: Была пара прикольных историй, но их, к сожалению, нельзя рассказывать. Знаете, как те вещи, которые вы видите в фильмах, и о которых лучше не рассказывать в России.
Вова: На самом деле, ничего такого…
Артем: Когда ты начинаешь пить самогон в четыре часа утра перед первым городом тура, это уже всё…
То есть вы выступаете в состоянии…
Федя: Можем, но это не самое страшное. Страшно — это похмелье.
Артем: Да, это самое стремное…
Федя: Поэтому приходится либо мучиться, либо пить дальше.
Артем: Это стремно, потому что могут панические атаки у Феди случиться. Он не показывает этого, но это видно. Я это вижу… Когда смотрю, как его лицо бледнеет (смеется). Самое стремное — это похмелье. Лучше бухайте, лучше быть пьяным. На самом деле, мы давно не перебарщивали. Последний раз — осенью в Питере.
Что же там было?
Артем: Да просто запороли концерт, скинули холодильник Jegermeister со сцены. Федя очень театрально упал, скинув этот холодильник. Но это был план, придуманный еще на трезвую голову. Пытались продавить пол на сцене, чтобы провалиться туда. Мы прыгали сильно сильно (стучит ногой по полу, имитируя прыжки). Мне кажется, мы поплыли, сыграли очень плохо… минут двадцать.
Вова: Да больше, минут сорок.
Артем: Мы стали много про**ывать из-за того, что выпиваем.
Фото: Дмитрий Митяев
Не это ли и есть рок?
Артем: Безусловно, просто с тура прошло уже десять дней. Мы уже подуставшие немножко. Пить девять дней подряд — жестко. При этом ты мало спишь, у тебя переезды и концерты, ты устаешь. Конечно, это рок. Ты играешь эту музыку и начинаешь невольно себя так вести, в любом случае. У тебя куча свободного времени, что еще делать? Конечно, выпивать. Ну и заниматься самообразованием. Устанешь пить — образовываешься, потом опять пьянство и прочие вещи. Конечно, это рок. Будет странно если ты… Нет, не настраиваешься на самоуничтожение. Если ты набухался и блюешь — это еще не значит, что ты рокер. Просто есть в этом какой-то протестный образ жизни. Было бы странно, если ты играешь такую музыку, а сам при этом не куришь, не пьешь и занимаешься медитацией, в таком возрасте во всяком случае. Люди это чувствуют, твою энергетику. И если у тебя мало яиц, чтобы играть тяжелую музыку, то это видно.
Фото: Дмитрий Митяев
Вы называете себя ретросексуальной группой. Вы не ассоциируете себя с современным миром?
Федя: Мы просто играем музыку и любим другую музыку.
Вова: 60-х, 70-х годов.
Артем: Именно. Классическую рок-музыку. Мы на ней выросли.
Федя: Поэтому на выходе получается музыка с налетом винтажного звучания.
Вова: Не только музыка. Еще и стиль тех времен, дух времени.
Федя: Быть может, не в полной мере, но налет этого есть.
Вова: Я вырос на этом всем. Отец показывал мне пластинки, и я до сих пор слушаю.
Артем: На самом деле, мы даже не знаем современных героев.
Федя: Вернее, мы многих знаем, но все равно предпочитаем…
Артем: Я вообще раньше ненавидел 70-е, мне нравились только 60-е.
Вова: Чем старше становишься, тем более старая музыка начинает нравиться. Я вот уже 80-е начал любить (смеется).
Артем: Есть такое. В общем, мы называем себя ретросексуалами лишь потому, что мы воспитаны на культуре 60-х, 70-х годов и до сих пор слушаем в основном олдовую музыку той эпохи.
Вы говорите, что не очень любите современную музыку. При этом, вы недавно выступали на вечеринке для YungRussia в Ионотеке. Это как?
YungRussia – творческое обьединение молодых рэперов. Хедлайнер лейбла — Dead Dynasty. Движение YungRussia распалось в 2016 году. По словам концертного директора Pharaoh`а и Boulevard Depo, Даниэля — «движение добилось своей цели» и поэтому они были в праве его разрушить. В состав объединения входили: рэпер Pharaoh, Mnogoznaal, Jeembo, Boulevard Depo и другие.
Артем: А мы не знали, что такое YungRussia, когда ехали туда. Слышали там иногда Pharaoh, Pharaoh, не более. Кстати, клип этот его самый известный, «В мертвых найках» — мы совсем недавно посмотрели в первый раз. Клип мощный, конечно. Визуал очень прикольный.
Артем: Если говорить о Dead Dynasty в общем, то мы недавно в Берлине пересекались с Даней — главным чуваком из Dead Dynasty. Пообщались. Мы вообще со всеми нормально общаемся. А тогда в Ионотеке мы играли для рэперов на закрытой тусе. И они слэмились. Это круто. Они даже знали песни! Короче, кайфанули. Но нас уже ничего не удивляет. Наверное, мы немножко зажрались, но только немножко. (улыбается)
Вы с ними общаетесь?
Артем: Да, общаемся. Ходим друг к другу на концерты. В том числе и к Pharaoh`у. Кстати, однажды была неприятная история, связанная с ним. Это был наш концерт, он заходил в клуб со своим младшим братом, и какая-то девчонка начала орать, чтобы он пошел на**й, или сосал **й. Вот люди странные, на самом деле. Зачем так делать? Зачем предъявлять чуваку за его творчество? Это неправильно.
А кого вы слушаете из русских групп?
Артем: Я вот ГШ люблю. Сейчас в наушниках слушал их, пока мы сюда ехали. Помню, как они в Берлине разрывали — я даже в туалет отойти не мог, настолько мне понравилось. Нам нравится еще русская группа Shortparis.
Федя: Одна из лучших русских групп. А кто там еще?
Пасош, Буерак…
Федя: Как-то не особо. Да и они нас вряд ли слушают. А Буерак вообще на**й пошел.
Артем: Вот тут я подключаюсь — пошли бы они на**й!
Федя: Именно. А Пошлая Молли — говно!
Фото: Дмитрий Митяев
То есть, вы не согласны, что Пошлая Молли и Буерак — это голос поколения?
Артем: Да какой это голос поколения?!
Прокуренный.
Артем: Ребят, вы что? Буерак и Пошлая Молли не могут быть голосами поколения, потому что их поколение еще не сформировалось. Кто-то сказал, что Пошлая Молли — это мем. И это реально мем, а мем — это эмоция. Настоящий голос поколения — это поэзия. Она основана на чувствах. Настоящий голос поколения — вопрос это Цой, например. Джон Ленон был голосом поколения. Это люди, которые не говорят тебе об эмоциях, а том, что сейчас наболело, а о чем-то более глобальном. Не о том, что ВДВ-шник дал репортеру по е**лу в прошлом году около фонтана на день ВДВ, а о любви, о свободе — о чем-то более глобальном. А Пошлая Молли с Буераком — это эмоция. Они могут существовать, пусть существуют. Но, скорее всего, это все затухнет. И очень быстро.
А вы можете себя назвать голосом поколения?
Артем: Я не знаю, но уверен, что у нас есть одна-две песни, которые будут вечными. Например, песня «Слабый». Она будет вечной. Это может звучать высокомерно, но это правда так.
С ней вы выступали на радиоэфире на «Маяке»?
Артем: Да, редакторша тогда очень переживала, она смотрела на нас, как на пещерных людей. И вообще они какие-то зашуганные были все. Но Матецкий — классный чувак.
Владимир Леонардович Матецкий — советский и российский композитор, продюсер, радиоведущий. С 2008 по 2012 год он вел авторскую программу на радио «Серебряный дождь». В 2009 отметился как актер радиоспектакля, а в настоящее время ведет программу «Студия Владимира Матецкого» на радио «Маяк».
Федя: [на протяжении большей части интервью находится в виртуальном пространстве] Я вот как раз сейчас искал что-нибудь современное русское в своем плейлисте — ничего не нашел. Да о чем вообще говорить, если я только что был в Берлине и купил две виниловые пластинки Led Zeppelin. Здесь все понятно. (улыбается)
Артем: Но при этом Федя не осуждает современные группы, как нас осуждают чуваки. «Вот Led Zeppelin была группа, а это фу, говно».
Вова: Ну это реально была группа.
Артем: Согласен, но мы даем шанс другим поколениям. Так что песня «Слабый» и «Нельзя быть молодым» — это песни поколения. А «Нельзя быть молодым» — вообще гимн, как мне кажется.
Вова: На самом деле, есть дофига хороших русских исполнителей. Я слушаю рэп, Хаски люблю, например, того же Mnogoznaal`а слушал. Что касается рок-групп, то это только Shortparis, наверное.
Артем: Ну это не совсем рок.
Вова: Нет, это рок-н-ролл, только он такой, питерский.
Артем: Ни**я себе питерский рок-н-ролл.
Вы делите рок-н-ролл на питерский и московский?
Артем: Это они делят. (улыбается)
Вова: Ну вот «АукцЫон», «Кино» — это же все равно особенные. Это питерские.
Федя: Да, а вот «Машина времени», «Воскресение» — это московские.
Вова: Не знаю, есть различие. Например, в Питере есть Версус-баттл, а в Москве он бы никогда не появился.
Федя: Почему?
Вова: Там люди другие — не стали бы так заморачиваться.
Федя: Это все чувственное восприятие. (улыбается)
Раз уж мы заговори о Версусе — вас когда-нибудь звали?
Федя: Нет конечно, а что нам там делать?
Вы же тусите с YungRussia.
Вова: Темыч вон мечтает сходить.
Артем: Я бы сходил в узких штанах, в косухе, с длинными волосами – в таком, рокерском образе.
Вы позитивно относитесь к этой культуре?
Артем: Нет, негативно. Б**ть, это какая-то х**ня, на самом деле. Как это вообще? Я вот не понимаю, как можно засрать человека, при этом опустить его маму, папу, детей, а потом еще и нормально реагировать. Если бы они стояли и воспевали свои чувства любви, в этом соревновались — кто круче это воспоет. И «Пошумим, б**ть» — это я понимаю. А так х**ня какая-то получается.
Федя: Oxxxymiron вообще у**ок какой-то.
Почему?
Артем: Он похож на обманщика.
Федя: Все считают, что он какой-то там интеллектуал.
Артем: Чувак просто начитался книг, но у него абсолютно нет своего мнения, своего чувства, своего наполнения. Ты же можешь не быть красноречивым, но сказать одно какое-то слово с такой энергетикой, что тебя поймут. А можешь лить воду какую-то заумную, и никто тебя не поймет. Люди же чувствуют, что натурально, а что нет.
Фото: Дмитрий Митяев
То есть, это не поэзия?
Вова: Нет.
Артем: Вот был такой персонаж — Брюсов. Вот он писал стихи, но он был больше критиком, чем поэтом. А вот ты читаешь какого-нибудь Есенина и чувствуешь энергетику. Брюсов типа умный, а Есенин — чувственный. В поэзии умным нельзя быть, вообще ни разу. Если ты начитанный, эрудированный — то ты прозаик. Быть всезнайкой в поэзии — это ужасно. Иначе появляются такие сумасшедшие образы, которые рождает Oxxxymiron. Они такие чуть пафосные, в греческом стиле как будто. Воспевают что-то нечеловеческое — ужасно.
А Гнойный?
Артем: Гораздо лучше. Гораздо. Вот у него как раз есть чувства. Он начитанный, но в меру. Да, у него определенно есть эмоции, вкус, талант даже, быть может.
Вова: Неэстетично это все.
Артем: Просто есть очень странные клишированные русские темы — чернуха, пацанская тема, и стеб над стебом. Это когда ты стебешь гопников, сам являясь при этом гопником. В этом больше правды, чем в той же группе Буерак, которая подъ**ывает и строит из себя интеллектуалов, а по факту, не может связать два слова в эфире. Это, б**ть, как вообще?
Артём: Когда люди несут какую-то идею, но они ей не следуют — то это говно.
Вова: Это вообще все так круто на самом деле, что сейчас происходит. Когда вообще такое было, чтобы Гречка на «Урганте» играла, Ионовы всякие появлялись, да и тот же Версус. Слава богу, что это все развивается.
Артем: Россия созрела, мы готовы принимать новых людей.
Вова: Вот мы слушали в Польше их местных музыкантов, и, быть может это прозвучит несколько высокомерно — но это говно. Так что наша сцена реально поднимается, по сравнению даже с той же Европой.
В одном из своих интервью вы говорили: «Сегодня 70-е года – возрождение тяжелого музла».
Артем: Да, конечно. Это же год собаки, ребят. (смеются) Год собаки у нас какой был? 94, 82 и 70, соответственно. Сейчас 70 — возрождение тяжелого музла, новое звучание, хард-рок, все дела.
То есть, год собаки как-то влияет на что-то?
Артем: Конечно! Посмотри, какие изменения происходят в мире — сейчас же будет полный п***ец. В 93′ рухнул Советский Союз, 94′ — начало новой жизни. Сейчас все то же самое будет. В 94′ же умер Кобейн — эпоха ушла, началось другое музло. Сейчас снова идет возрождение музыки, особенно тяжелой. Так что год собаки — очень знаковая дата для рока.
Разве можно сказать, что сейчас главная музыка в России — это рок?
Артем: Нет.
Вова: Главная музыка в России — это рэп.
Артем: Да нет главной музыки вообще. По-твоему, Пошлая Молли — это рэп?
Федя: Ну Пошлая Молли — это не самая популярная группа.
Артем: Пошлая Молли не самая популярная группа? Может еще скажешь, что Буерак тоже не очень популярен? А Louna тоже не очень популярная исполнительница? Они собирали и собирают залы побольше, чем Pharaoh и Хаски.
Вова: Ну а кто еще популярный рок-исполнитель сейчас?
Артем: Пасош. Очень популярная группа. Да нет сейчас такого — главной музыки. Рок тоже популярен, просто ему нужно больше времени для раскачки. И, на самом деле, у нас много популярных рок групп. Вспомнить хотя бы ДДТ, Земфиру — это все очень популярные группы.
Значит, вы себя сопоставляете с мастодонтами рока предыдущих лет?
Артем: Конечно. Все повторяется. Всегда. Даже порой смотришь на фотографии и понимаешь, что они были такими же, как и мы.
Поговорим о творчестве. У вас есть песни «Святой Николай», «Язычник», «Иисус»…
Артем: Я, кстати, никогда не думал об этих песнях в таком контексте. (улыбается) Это очень интересно.
Вас интересует тема религии?
Артем: Конечно. Мы достаточно мистическая группа. Мы же Казускома называемся, у нас все через жопу идет. А потом каким-то чудом налаживается. Я вообще верю во многое — в гороскопы там…
Вова: Да знаем мы, как ты веришь. Ты девочек с их помощью кадришь просто. (смеются)
Артем: Хорошо, если вкратце — то песни Иисус и Язычник получили свои названия случайно. А вот Святой Николай уже более осмысленная песня.
Фото: Дмитрий Митяев
А вы не боитесь делать отсылки к религии в своем творчестве?
Артем: Почему? Мы же о Святом Николае поем. Это очень обидно даже, что никто не захотел брать эту песню в подборки. Даже наше самое антигосударственное издание «Медуза» ответило, что это не их формат. Все испугались чего-то. Святой Николай — это наш покровитель, отчасти. Он же вроде покровитель осуждённых и путешественников. (улыбаются) На самом деле, здесь все немного глубже. Короче говоря, я Артем Николаевич, а Федя — Федор Николаевич. И мой папа в честь прадедушки назван. Мой прадедушка был, опять же, Николаем. И умер он в день Святого Николая, и в этот же день родился мой папа. А мощи Святого Артемия хранились в храме Святого Николая, пока отдельный храм не построили. Вот совокупление всех этих непонятных параллелей и дало название песне. То есть, это не угар, это не стеб. Я даже не представляю, как такие мысли вообще могут приходить людям в голову. «Кто много спал сегодня, тот много спал вчера». Это строчка была придумана в Туле, кстати, когда мы были здесь в первый раз. Мы были на вписке после концерта, и там был чувак, который постоянно хотел спать. Так и родилось. А строчка «О Святой Николай, души моей не покидай» — это когда я 8 марта изменил своей девушке. Потом приехал к своей девчонке и тоже ее поздравил. (смеются) А потом оказалось, что она еврейка. И та, с которой я ей изменил — тоже еврейка. Просто, я увидел, что у нее на бедре звезда Давида набита. И я спросил: «Ты что, еврейка?» Она ответила: «Да». Потом я приехал к своей девочке, оказалось, что она тоже еврейка. Начал все это записывать. И подумал: «О Святой Николай, души моей не покидай!» (смеются)
Как гороскопы, язычники, Иисус, суеверия и предсказания совмещаются в мировоззрении одного человека?
Артем: Без понятия. Мне язычество очень нравится. Мне нравится православие. Иконы красивые, соборы там. А внутренне оно мне и не должно нравиться. Я просо верю и все. Или я должен думать, что спаситель плохой, потому что в церкви все по вечерам бухают? У меня не должно быть отторжения от веры просто потому, что какие-то люди делают что-то неправильное в храме. Язычество мне тоже нравится образами. Все эти волосатые мужики, которые поклоняются солнцу, земле, деревяшкам, водичке… Все одно и то же. Все волосатые мужики-язычники — это все о**ительно. И вся размеренность, утонченность православия тоже. Иисус был!
Продолжим о творчестве. Чем вы еще вдохновляетесь, помимо религии? Вас многие сравнивают с Black Sabbath, например.
Артем: Б**ть, я зае**лся уже с этим. Это не вдохновение.
Вова: Вообще сравнение — это неплохо.
Федя: Просто всегда сравнивают с легендами. Сравнивали бы со всеми тогда уж.
Артем: Да у нас про всех говорят, что все байтят Запад. Мне, например, очень не понравился один анонс концерта в Туле, где было написано, что эта группа — пародия на Sabbath, и выложена песня вообще не нашей группы. Приходите на концерт, б**ть!
Федя: Мне говорили, что мы похожи на Pink Floyd.
Артем: Когда тебя сравнивают с такими группами, ты серьезно начинаешь задумываться, что ты сделал, как вообще это могло с тобой случиться. Все просто любят рок и любят проводить аналогии.
В интервью на Афише на вопрос о вашем отношении к собственному творчеству вы ответили так: «Мы серьезно относимся к себе как группе. А выхода нет уже, поздно в офис идти». Давайте все же представим: что-то пошло не так, вам пришлось завязать с музыкой. Чем вы будете заниматься?
Артем: Не может не получиться. Не получается — это когда ты заканчиваешь институт и думаешь: «Б**ть, куда же мне пойти, чем бы заняться». Ты идешь работать, и вот тогда у тебя реально не получается. А вот когда ты уже переборол этот момент, ты понимаешь абсолютно точно, что не получиться не может. Ты просто должен делать, что любишь. Конечно, как-то выживать ты сможешь и в офисе. Но зачем? У нас уже не может ничего не получиться, потому что мы уже записали три альбома. У нас уже что-то да получилось. Так что все у тебя получается ровно так, как ты этого желаешь.
Вова: Самое главное запомнить: п**дит всегда тот, у кого что-то не получается. А чтобы получилось — надо е**шить!
Фото: Дмитрий Митяев
