Пообщались с основателем журнала «Джаз.ру» Кириллом Мошковым о сложностях нишевых проектов и ситуации с джазом в провинции.
Что «Типография», что наше СМИ — ещё юные проекты, поэтому мы не могли пройти мимо вашей цитаты о том, что везде присутствует проектное мышление: открыться — наварить — закрыться. Именно отрицание подобного мышления порождает концепции, подобные нашей. Поэтому вопрос такой: С какими трудностями при становлении и поддержании журнала вы столкнулись?
Единственная сложность, которая перед всеми встает — насколько ты хочешь соответствовать образу дельца шоу-бизнеса. Хочешь ли ты, чтобы у тебя был офис, чтобы в офисе стояли часы Longines, чтобы там были хрустальные скульптуры, чтобы у тебя висели золотые диски (или копии этих золотых дисков) на стенах. Чтобы у тебя на складе работали грузчики и развозили твой журнал. Чтобы были специально нанятые люди, бухгалтер на зарплате. Чтобы была машина, купленная на доходы от журнала. Или ты здраво понимаешь, что это нишевое маленькое издание, и каждый должен протягивать ножки по одёжке. И что максимум, чего ты можешь добиться — это то, что ты не помрешь с голода и будешь работать, фактически, чуть-чуть высовываясь над уровнем нуля. Это возможно. Мы на протяжении восьми с половиной лет выпускали бумажный журнал. Сейчас он стоит на паузе. Мы его не закрывали. Я собираюсь продолжить его издание, но главная проблема, которая перед ним встала…
У нас нет штата, который можно нанять с рынка за деньги. Какой человек с рынка пойдет за такие крошечные деньги? При том, что у нас нужно прежде всего разбираться в контенте. Быть прежде всего специалистом в жанре, по которому мы пишем. А уже во вторую очередь — уметь верстать и так далее. Это должно идти в комплекте. Но таких специалистов на рынке просто нет. Поэтому, когда у половины нашей редакции родились дети, я не мог сказать им: «садитесь работать, как было». Я просто поставил всё на паузу, потому что делать, скажем, вдвоём то, что мы раньше делали впятером, — нереально. Потому что производство бумажного журнала — это сложный процесс. Хотя основной расход — это, собственно, производство тиража: бумага, печать, развоз, — но основное время уходит на редактирование, верстку, подготовку иллюстраций. С учетом того, что мы делали пять номеров в год, период подготовки материалов для номера составляет примерно месяц, а потом две недели — производство номера, вспашка с утра до вечера. Потому что впятером никто журналы не делает в таком формате, их делают обычно человек двенадцать. У каждого получалось работы в два раза больше, чем обычно бывает, и в течение двух недель мы по десять-двенадцать часов в день делали журнал.
Фото: jazzvrn
Сейчас я не могу сказать коллективу: «Давайте опять вот так же делать журнал». Мне надо либо найти какие-то возможности делать это на аутсорсе, чтобы кто-то делал часть работы за небольшие деньги, а следовательно, не в Москве… Допустим, у нас расшифровку интервью, в том числе и с английского языка, делала внештатная сотрудница, которая живет в Липецке. Потому что в Москве это стоило бы ровно в три раза дороже. Либо я иду таким путем, либо я просто буду рассчитывать на рост поступлений от рекламодателей — они ведь все время меня подгоняют: «Давай-давай, возобновляй», им нужен этот продукт на рынке. У нас очень маленький нишевой рынок, на котором физический товар имеет очень большое значение. Поскольку на этом рынке очень интересны физические товары, в частности — компакт-диски и винил, это же некий фетиш, то, соответственно, и бумажный журнал до сих пор интересен. Так вот я могу попытаться переложить эти расходы на них.
Ну или я подожду, что все это каким-то образом само образуется. Но пока сохраняется баланс между этими двумя ситуациями, я могу ждать и, в то же время, подогревать интерес рекламодателей к тому, что в один прекрасный день мы возобновим бумажное издание. Я очень надеюсь, что в течение этой зимы мы выпустим по крайней мере один номер. Просто потому, что у нас 95-летие российского джаза, есть возможность приурочить к этому выпуск.
Но, в принципе, выяснилось, что онлайн-издание — а мы же начинали как онлайн-издание: мы начали печатать журнал только в 2007 году, при том, что само издание существует с 1998-го… Так вот, в онлайн-формате еще столько всего не освоено! Столько возможностей: медиаконвергенция, внедрение видео, аудио, фотогалерей и т.д. Видеоканалы, подкасты, соцсети. Целый новый мир открылся!
Это забавно, потому что мы, наоборот, начинаем свое движение из соцсетей.
Фото: jazzpeople
У нас дистрибьюция контента через соцсети не дублирует материал на сайте журнала. Большая часть наших подписчиков в соцсетях на сайте почти не бывает. Как только мы это поняли и диверсифицировали каналы распространения контента, стало легче жить. Поэтому основные вызовы — это вызовы баланса. Надо понимать, чего ты хочешь добиться — и чего ты можешь добиться. Что ты не можешь стать Тупаком Шакуром, когда на самом деле ты — Егор Летов. Летов должен сидеть в Омске в подвале и играть на ободранной гитаре, а не ездить на золотом кадиллаке.
Кстати, к нам в январе приезжает его брат.
Сергей? Привет ему.
Обязательно передам. Как вообще оцениваете джазовую культуру в регионах? Почему она такая, и, собственно, что можно сделать?
Джазовая культура в регионах растет, в основном, в двух случаях. Либо вокруг учебных заведений, что естественно в условиях утраты живой полуфольклорной культуры в джазе. Раньше джазовые музыканты осваивали ремесло по слуху, сидя в оркестрах, от стариков учились. Сейчас уже нет столько оркестров, только в отдельных городах они поддерживаются региональными властями: филармонические и т.д. Но для того, чтобы работать в таких оркестрах, нужно уже уметь хорошо играть. А это значит, что вся подготовка джазовых музыкантов легла на учебные заведения, благо, они у нас существуют с 1974 года. Эстрадно-джазовые отделения были созданы советской властью: сделала она такой опрометчивый для себя шаг.
Либо происходит рост вокруг крупного регионального джазового фестиваля. Например, в Воронеже есть и то, и другое. В Воронежском музыкальном училище возобновили эстрадно-джазовое отделение, на следующий год у них будет первый выпуск. И в то же время в Воронеже есть два крупных джазовых фестиваля.
В Туле есть «Джазовая провинция» — и то она в основном проходит в Ясной Поляне. Не помню, когда она была последний раз в центре города — только помню, что я в 2011 году приезжал вести концерты «Джазовой провинции» в Тульской филармонии. Но центр этого передвижного фестиваля не в Туле. Центр — в Курске. И в Курске фестиваль длится три-четыре дня. В Воронеже — пять-шесть дней. В Липецке — два дня. А в Туле — один день…
Вот, собственно, два варианта развития.
