5 мая, в преддверии инаугурации Владимира Владимировича Путина, по всей стране прошли митинги, организованные штабом Алексея Навального. Тезисов было выдвинуто много: требование свободного Интернета, непризнание легитимности выборов, отсутствие сменяемости власти и тотальное игнорирование требований гражданского общества. Разумеется, все внимание привлек несанкционированный митинг в Москве, где людей вязали и затаскивали в автозаки, а ряженые казаки тем временем проходились нагайками по каждому, кто попадался под руку, в том числе, журналистам. Но об этом уже написаны десятки статей. Сегодня же мы осветим согласованный митинг, проходивший в тот день на окраине Тулы, и поговорим с людьми, решившими высказать свою гражданскую позицию.
Роман, 29 лет, художник компьютерной графики
В первый раз я вышел на митинг в 2012 году, который шел параллельно с митингом на Болотной.
4 февраля 2012 года прошёл один из самых крупных митингов против фальсификации выборов на Болотной площади в Москве. Он собрал от 36 тысяч, по мнению столичного ГУ МВД, до 120 тысяч участников, по версии оргкомитета митинга. По подсчётам программиста Анатолия Каца, в шествии по Большой Якиманке приняло участие 208 тысяч 25 человек. Митинги и шествия прошли более чем в 100 городах России и зарубежья.
Павел, 48 лет, место работы – без комментариев
Это было здесь, в Туле, на площади Ленина. Потом я стихийно выходил на разные акции в Москве. В начале этого года, 28 января, я впервые был задержан. Произошло это так: мы вышли небольшой толпой – где-то около 20 человек, может чуть больше. Я подошел ближе к центру площади, чтобы послушать речь оратора с плакатом. И тут замначальника полиции, подполковник Филонов, сказал: «Берем их всех». Меня схватили, сказали «пройдемте» и куда-то потащили. Когда я спросил, куда они меня ведут, мне молча указали на автозак. Нас отвезли в центральный отдел полиции. Там мы сидели в разы больше положенных трех часов, они потом даже переписывали свои рапорты. Потом я получил вызов в суд. Судился в первой инстанции в центральном районном суде, потом в областном суде. Такая вот ситуация. <…> Тот митинг был несогласованным. Об этом я узнал только в отделе полиции. Потому что, в принципе, порядок согласования мероприятий в нашей стране носит уведомительный характер. Для чего это нужно? Чтобы власть оказала помощь в случае проведения мероприятия, а, в случае каких-то беспорядков, они имели бы возможность вмешаться. Я никаких беспорядков не учинял: не кричал, не демонстрировал плакаты – я просто чувствовал, что выйти тогда на митинг – это мой гражданский долг. В рапорте же полицейские написали мне диаметрально противоположное: что я не слушаю их предупреждения, проявляю агрессию и так далее. <…> Когда я шел на этот митинг, я совершенно не предполагал, что в таком месте может собраться столько народу. Радует, что здесь сейчас не только сотрудники штаба Навального, не только ярые активисты – а обычные люди, которым не все равно. <…> В штабе Навального я работал, но я был волонтером – не сотрудником. Там вообще сотрудников очень мало. Не могу сказать, что наш штаб работает безупречно, но мы все равно стараемся улучшать его работу. <…> В этом году я был наблюдателем ПСГ ТИКа в деревне Ямны в Тульской области. Мною не было зафиксировано никаких серьезных нарушений. Помню, висела листовка про Грудинина, что у него есть какие-то незадекларированные счета. То есть, это очернение кандидата. А так, в основном нарушения были следующего характера: людей принуждали голосовать на выборах от предприятий, иногда даже голосовать за Определенного кандидата. Сам я не голосовал. <…> Вообще на митинги выходить нестрашно. Было боязно тогда, 28 января – а потом уже нет. Есть какое-то понимание правомерности своей позиции. В конце концов, и Путин не бесконечный. Любой режим, который придёт на смену путинскому, рассудит и расценит все по-своему, согласно закону. Всем зачтется. (улыбается) <…> Сам я придерживаюсь либертарианских взглядов: Светов, Пожарский… Мне бы хотелось, чтобы либертарианцы вошли в Госдуму. Они за реформирование в сторону меньших полномочий у государства. На начальном этапе, они за политическую организацию государства, поэтому могут быть очень полезными в госуправлении. Но прямо сейчас, если не Путин, то Навальный. Остальные не являются такой мощной силой. Но, если кто-то еще появится – это будет замечательно. <…> Я никогда не состоял ни в какой партии. К нам не так давно приезжал Светов и агитировал вступить в Либертарианскую партию. «Но у нас нет отделений» — «Так создайте!» Вот сейчас я и думаю над этим. Вот поэтому я пока и не состою в Либертарианской партии. (улыбается) А так, мне кажется, что партии сегодня утратили то значение, которое имели раньше. У них нет полномочий. <…> Существует огромное количество причин, почему люди игнорируют митинги. Во-первых, близость Москвы. Если ты не согласен – проще уехать. Там с митингующими обходятся гораздо мягче. Взять хотя бы то же 28 число. В Москве на митинг вышло несколько тысяч человек – задержали 15 человек. А в Туле вышло несколько десятков – задержали тоже 15 человек. То есть, здесь риск быть задержанным в 100 раз больше. Ну и, конечно, пропаганда! Ее слушают в основном те, кто вкалывает на оборонных предприятиях. И они думают: «Нам же это выгодно. Мы за сильную Россию, за сильную военную власть.» Поэтому мало кто и выходит.
Впервые я пришел на митинг в феврале 1990 года. «Долой Советскую власть! Борис Ельцин наш будущий президент!» Вот вы напомнили мне. (смеется) <…> Я доволен Борисом Ельциным. Я в страшном сне не хотел бы сейчас жить при коммуняках, хотя мы при них, собственно, и живем. Страшный сон, по сути, продолжается. <…> Митинги безумно мешают мне на работе. Там такие ватники! Они чуть ли не с кулаками на меня кидаются. Даже когда ты им рассказываешь о каком-нибудь американском ленд-лизе, какие-то военные факты рассказываешь, реакция одна – «мы сейчас тебе морду набьем!»
Ленд-лиз — государственная программа, по которой Соединённые Штаты Америки поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боевые припасы, технику, продовольствие, медицинское оборудование и лекарства, стратегическое сырьё, включая нефтепродукты.
На этом разговор и заканчивается. «Если все перекинется с Донбасса сюда, мы будем разыскивать таких, как ты, и убивать». Это было мне сказано в 2015 году. Я не знаю, это уже какая-то отрицательная селекция, генетические уроды. Я сейчас не хочу ни над кем возвышаться, но это ужас, какое болото. Озверение, отупение… я такого не помню. А главное, что с этим болотом никак нельзя бороться. Единственный выход – уход в себя. <…> Система сама развалится. Вот так просто возьмет и рухнет. Как сказал Михаил Ходорковский, «это глубокое погружение, перед которым мы все должны набрать много воздуха». Нужно погрузиться и просто выждать. <…> Я ходил на выборы 18 марта. Поставил за Явлинского – я за Явлинского с 93 года. Но он не каждый год был в списке. Когда баллотировалась Хакамада, я за нее голосовал. А когда совсем руки выкручивали, Прохорова какого-нибудь ставили – я просто портил бюллетени. <…> В 11 году все надеялись, что, возможно, изменится. Была такая маленькая маза, что Медведев – Горбачев номер два, это все перестройка номер два… Хакамада часто говорит, что «снизу никогда не идет – только сверху».
Декабрьский политический кризис — условное название противостояния в России власти и оппозиции в 2011, начавшееся после выборов в Государственную Думу 4 декабря 2011 года. На выборах победила партия «Единая Россия» с 49,3 % голосов и явке в 60,4 %. Результат вызвал несогласие оппозиции. Положение было усугублено после отказа Дмитрия Медведева комментировать видеоролики с нарушениями. После выборов в регионах, где «Единая Россия» получила низкие результаты, губернаторы были вызваны к Медведеву. После этого в отставку подал губернатор Вологодской области Вячеслав Позгалёв и мэр Омска Виктор Шрейдер. Заявили о переходе на другую работу глава Красноярска Петр Пимашков и мэр Ульяновска Александр Пинков. Протесты начались 4 декабря. 5 декабря состоялся митинг в Москве на Чистых прудах, было задержано более 300 человек, в том числе Алексей Навальный и Илья Яшин. 6-7 декабря прошли митинги на Триумфальной площади. Высшая точка была достигнута 10 декабря — на митинги вышли более 99 городов в России и 42 города за рубежом. 24 декабря митинги снова прошли по всей России. В московском митинге участвовало от 70 до 120 тысяч человек.
<…> Если на наш народ однажды выльется вся правда об олигархическом вывозе капитала под прикрытием нашего главного чекиста, о нулевой природной ренте, о политических заключенных, об ущемлении конституционных прав, о двух войнах, об убийстве Бориса Немцова, об убийствах других политических активистов, в том числе и на Украине – это будет сродни общественному шоку. А она однажды возьмет и выльется. Это лишь вопрос времени. Хотя, быть может, я слишком оптимистичен. <…> Вы что, основная доля населения не знает этой правды! Что они о Путине думают?! Что он хочет все делать для народа, но вот мешают ему проклятые америкосы. Царь хороший, бояре плохие! <…> Однажды я был на допросе. Приятного мало. [опускает глаза в пол] Я не могу рассказать об этом. Но меня схватили не на митинге. Знаете, как с Дадиным произошло? Человек ходил, ходил на митинги, а потом получил уголовную статью.
Ильдар Дадин — российский оппозиционный гражданский активист, первый осуждённый в России за неоднократное нарушение правил проведения митингов и пикетов. Спустя год и два месяца вышел на свободу, реабилитирован.
Оля, 19 лет, студентка
Наше общество основано на лжи и насилии. Так что человека там просто пытали и били. Изоляция от общества – это уже само по себе страшно. А когда человека еще и пыткам подвергают – это уже совсем выходит за рамки. То, что является априори омерзительным для любого цивилизованного общества, происходит в нашей стране ежедневно. Понимание, что «ты не такой, а значит, мы тебя будем бить» — это абсолютная непреложная истина для нашего общества. А ты можешь быть «не таким» по массе разных причин, порой, совершенно от тебя не зависящих. А, может, тебя просто назначат «не таким». И все: ты либо вечный изгой, либо труп. Нетерпимость – основа того общества, возрождение которого мы наблюдаем сегодня. Даже еще какой-то коммуняка Горбач говорил о плюрализме, разности мнений. А сейчас это забыто. Живем в сталинской формулировке: «Кто не с нами, тот против нас!» <…> Никакого оптимистичного исхода я пока не вижу. Революции не будет, забудьте! Готовьтесь к длительной заморозке, лет через 20-30 произойдет новый монархический переход власти, потом снова… И так до истощения всех природных ресурсов, или до окончательного падения цены на нефть. Но даже тогда система продолжит свое существование минимум полтора десятка лет – эту гидру так просто не убить. Но выход все же есть – эмиграция.
Алексей, 24 года, интернет-реклама, маркетинг
Я бы не была против Путина, если бы он выполнял все свои предвыборные обещания. Не хочется быть банальной, но коррупция действительно только укрепляется, все захватывается депутатами, все продажно и никаких улучшений нет. <…> Сама я пока, слава богу, не сталкивалась с системой – возраст еще не тот. Но, безусловно, это есть. <…> Это мой первый митинг, о митинге 28 января я узнала только недавно. Идти сюда было нестрашно, тем более, он согласован властями города. <…> Когда началась вся эта предвыборная заварушка, я хотела идти за Навального, и очень расстроилась, когда его отстранили. Так что на выборы я не ходила. В институте нас на это не подталкивали. <…> В следующем году я точно приду на митинг – теперь буду ходить каждый год.
Я пришел на митинг, потому что не вижу больше вариантов, как еще можно быть услышанным в нашей стране. Выборы – это уже не выборы, в СМИ очень много ангажированности, практически все центральные СМИ контролируются государством. Так что высказаться можно только здесь. <…> А почему должно быть страшно идти на митинг?
Митинги – это исторически сложившаяся форма народного волеизъявления, вполне легальная. Это мое Конституционное право, если хотите. <…> Здесь собрались сторонники Навального, по большей части, правильно? Я не могу сказать, что мне он очень импонирует: в чем-то я с ним согласен, в чем-то категорически нет. Например, я в корне не согласен с его экономической программой. Но сейчас я хочу, чтобы сменилась сама система. Среди нашей оппозиции Навальный – главный кандидат, у него математически больше шансов. А те, кто участвовал в прошедших выборах – это все подставные кандидаты. Так что, чтобы сменить власть – я готов идти за Навального. <…> Власть сама себя огородила от сменяемости. У нас есть эти не стареющие душой и телом вечные кандидаты, которые там уже годами и не дают прохода новым людям. Все это одна большая правящая партия. <…> Мне не нравится организация этого митинга. Он же изначально планировался начинаться в 14, но, так как он согласован властями города, пришлось пойти на компромисс и перенести его на 12.
Артем, Сергей, 19 лет, студенты
Сергей: Я более чем уверен, что не многие знают про этот перенос. Плюс местоположение… [Баташевский сад] В центре явно можно было бы собрать в разы больше. <…> У нас очень ленивый народ: пока не коснется какая-то проблема, все будут дома сидеть.
Артем: я волонтер штаба Навального в Туле, участвовал в его президентской кампании. В активном протестном движении я уже года два, не меньше. В организации непосредственно этого митинга я практически не задействован – я только распространял информацию о нем в своих студенческих кругах.
Сергей: а я просто решил поприсутствовать, кто-то довольно неплохо умеет распространять информацию. (улыбается)
Артем: мы разделяем далеко не все тезисы, но мы полностью согласны с посылом – нельзя молчать. Нельзя терпеть такое отношение к людям: не выйти, не сказать, не написать… Они стали уже лезть в нашу частную, приватную жизнь. Этого допускать нельзя.
Сергей: тем более, когда предоставляют возможность выйти на согласованный митинг и высказать свое мнение – ее упускать нельзя.
На выборах я голосовал за Грудинина, потому что придерживаюсь коммунистической идеологии – решил поддержать коммунистов. Ну и «лишь бы не за Путина» тоже сработало, конечно. (улыбается)
Артем: а я был наблюдателем, сам не голосовал. На моем участке не было зафиксировано нарушений – там наоборот была очень показательная картина, когда во всем районе царило своеобразное единение: все, видимо, смотрели одинаковые программы, все были довольны текущим политическим курсом, и все проголосовали за того кандидата, который и победил в итоге. Было много наблюдателей – в этом году все как-то загорелись отслеживать законность этого события. Но исход выборов меня все же совершенно не обрадовал. Я ожидал, надеялся, что большее количество людей проигнорирует выборы, продемонстрировав тем самым свою гражданскую позицию.
Сергей: а я за явку на выборы, но добровольную. Нас в университете принуждали идти, например. Это я считаю неправильным.
Артем: видите, у нас разные позиции – но мы на одном митинге. В этом и заключается главная цель сегодняшней оппозиции – объединить всех несогласных.
Поликарп, 24 года, промышляет прикладной математикой, студент. Задержан на антикоррупционном митинге «Он вам не Димон» в Москве 26 марта 2017 года.
Я далеко не ярый сторонник Навального: я скорее аполитичен. Порой даже кажется, что в этой политической системе можно существовать, но этот только до момента, пока она не начинает вторгаться в твою жизнь. Но как только это происходит, ты начинаешь ясно осознавать все ее несовершенства, насколько она убога сейчас. <…> Я совершенно не хотел идти на митинг. Это был скорее научный интерес. Я хотел аккуратно пройти рядом, просто посмотреть, как это все будет происходить. Хотелось почувствовать себя частью людей, которым есть, что сказать. <…> Мои близкие не знали, что я пойду на митинг. Более того, не знали об этом и месяц спустя, до первого судебного заседания. <…> Тогда, 26 марта, мы пришли на Тверскую с моим товарищем через два часа после начала митинга. В толпе мы увидели группу наших знакомых, и дальше мы двинулись вдоль Охотного ряда вверх по Тверской. Я уже говорил, что митинговать не особо хотел, так что, когда мы стали подходить к Пушкинской, я предложил своему другу свернуть во дворы и уйти. По-хорошему, нам надо было уходить: мы спешили на день рождения. <…> Дворами мы вышли на Страстной бульвар, чуть-чуть дальше Московского театра мюзикла. По всему его периметру, на втором этаже в том числе, толпилось огромное количество людей. Все шутили тогда еще, что это очередь за билетами на Золушку. Именно в тот момент космонавты и начали вязать митингующих для устрашения. Они начали вытеснять людей, и это вытеснение как раз пришлось на Страстной бульвар. Мы очень не хотели участвовать в этой заварушке, поэтому попытались выбраться из толпы. Но вокруг нас было очень много агрессивно настроенных людей: они кричали, размахивали плакатами, кричали на полицейских. В какой-то момент я понял, что вокруг меня стали брать людей. Это очень страшно. Ты как будто оказываешься в антиутопическом романе: огромные одинаковые люди-роботы в униформе, которые идут на тебя строем… Это деморализует. <…> Я продолжал идти, и вдруг просто увидел, как два космонавта бегут на меня. Последнее, что я помню – это крик моей знакомой в толпе. Тогда я понял:
Лучше не брыкаться, так как последствия могут быть гораздо более плачевными.
Так что я решил подчиниться. Потом они меня скрутили, поставили к автозаку спиной, лицом к машине, руки на борт. Потом меня обыскали на наличие колющих режущих предметов, видимо – и отправили внутрь. Это был пазик со скамейками по периметру и одной посередине. Мы не понимали, что нас ждет дальше. Кто-то говорил, что нас сейчас выпустят, кто-то говорил, что мы немного отъедем, и нас там выпустят. Но это был шок для меня. Я никак не мог поверить, что это случилось со мной. <…> Поговаривают, что на Страстном бульваре тогда стояло несколько разных видов автозаков: для сильно буйных, и для адекватных людей, которых рандомно взяли, как меня. В моем автозаке была семья, например. То есть, мать, отец и сын, ему было лет 18, наверное. Фишка в том, что они, видимо, просто приехали в Москву и оказались в автозаке. Я не знал, что делать, но тут у меня включился инстинкт самозащиты, который называется юмор. Я написал в чате мероприятия, на которое я направлялся «ребята, я в автозаке». (улыбается) Они вначале решили, что я их троллю, но потом я прислал фотографию с подписью «еду к вам на др». <…> Там мы стояли где-то около часа, автозак набился до конца. Потом нас повезли в Ярославское отделение. Ехали мы туда недолго, максимум час-полтора. То есть, где-то в районе 5-6 часов вечера мы были в отделении. Но нас держали в автозаке еще пять часов. Про правило трех часов там как будто не слышали. Если честно, уже не помню, как они это аргументировали. Возможно, что-то вроде «пока мы сидим в автозаке, мы ещё не задержаны, а становимся таковыми только когда зашли в отделение». Но выпускали в туалет, мои друзья привезли мне передачку из KFC, какие-то правозащитные организации тоже передавали нам еду. Иногда в машине даже включали отопление. Но все равно, это было очень нудно.
Кстати, отличный лайфхак: если вы вдруг оказались в автозаке, то помните, что ролл из KFC отлично пролезает через решетку.
Когда нас перевели в отделение, всех по очереди начали подзывать к трём полицейским заполнять протокол. У всех была причина ареста под копирку, что уже говорит о многом. Протокол на человека заполняется минут 20. Я позвонил своему знакомому юристу, он меня вкратце проинструктировал. Но, все равно, было очень нервно. Там нужно было явно писать, что с причиной ареста не согласен, и вписать свои показания. Но сами полицейские своим выражением лица как бы показывали: «Ну внесете вы эти свои изменения, ну и что, все равно вас не спасёт».
Дальше был допрос. Все дело в том, что на митинге был нанесен тяжкий вред сотруднику полиции, а это уголовка. Поэтому за дело взялся следственный комитет. В каждое отделение, в которое были доставлены люди с митинга, выехали следователи. После того, как на всех был составлен протокол, нас по очереди отправляли на допрос. Они искали зацепки, пытались выйти на людей, совершивших уголовное преступление. Допрос – это была самая тяжелая часть. Прошло около десяти часов после задержания, накопилась моральная и физическая усталость, никакие шутки уже особо не помогали. <…> Следователи были похожи на дементоров: они очень хорошие психологи, смотрят тебе прямо в душу, пытаются вытащить из тебя всю возможную информацию. Еще лучше, если ты признаешься, несмотря на невиновность. Посыпались вопросы: как ты пришел на митинг, кто твои друзья, чем они занимаются, назови их имена, дай их телефоны. И тогда мне стало очень страшно. Я сказал, что не знаю их телефонов, что мы списываемся в соцсетях. Перемешал их имена и фамилии, добавил немного фантазии – и выдал им все. <…> Идет синий снег, я выхожу из отделения, меня ждут мои товарищи на черных тачках, играет шансон, Круг «Освободился», по-моему. Полицейские на КПП смотрят на это ошалевшими глазами, я сажусь в одну из этих тачек – и мы сваливаем в закат. Спустя 12 часов после задержания я был свободен.
<…> Было два судебных заседания. Первое было в апреле. У меня там был адвокат, не от ФБК, а просто мой товарищ, который согласился помочь. Мы его проиграли. Мой приговор – штраф в размере 15 тысяч рублей. Но все это было ожидаемо. Потом мы подали на апелляцию, которая длилась очень долго. Там было все очень смешно: мой адвокат подготовил речь, его выслушали, судья даже не удалялся из комнаты, хотя должен был. А дальше все пошло по готовому шаблону, видимо. Как только адвокат закончил свою речь, судья встал и зачитал слова, будто бы ему это все уже невмоготу было. Вердикт – оставить приговор в силе.
Что самое забавное, штраф в 15 тысяч мне до сих пор не пришел.
Тамара, 18 лет, задержана на антикоррупционном митинге «Он вам не Димон» в Туле 26 марта 2017 года.
Это был первый митинг Навального в Туле. Планировалось шествие по проспекту от здания прокуратуры вниз, к центру, к площади Ленина. Пока мы добирались до площади, нас несколько раз пыталась задержать полиция. Грубо говоря, мы идем по правой стороне, они там устраивают небольшое оцепление, чтобы мы не могли пройти дальше, мы просто берем и переходим дорогу. И так повторялось несколько раз. Потом, когда мы уже были практически на площади, нас прижали с двух сторон. Мы просто обошли один дом через дворы. Пока полиция разбиралась с теми, кто остался, мы уже были на площади. В тот момент там уже проходил митинг. Так как он был первым, как я уже говорила, никто особо не понимал, как себя нужно вести. Нас было человек триста, мы просто стояли с атрибутикой митинга (в основном уточки) и разговаривали. Основной темой обсуждения была наша действующая власть, которая в открытую игнорирует нас, наши требования. <…> Тот митинг нам согласовали в Баташевском саду, но штаб Навального, да и сами митингующие решили, что он должен состояться на площади. Так что митинг фактически согласованным не считался, поэтому пошли задержания, что было вполне ожидаемо. Постепенно начали выводить под руки людей. Практически никто не сопротивлялся – это того не стоит. Но потом случилось одно жестокое задержание: парень сильно сопротивлялся действиям полиции, его потащили в автозак за Белый дом. Многие двинулись в ту сторону, чтобы посмотреть. Мы с подругой пошли туда тоже. Я шла за ней, но немного отстала. И тут сзади меня окликнули: там стояла невообразимой красоты девушка, к сожалению, в полицейской форме. Она подходит ко мне, молча берет за руку и спокойно так, будто мы на свидании, ведет за белый дом. Моя спутница таинственно молчит, а из-за ее спины медленно выплывает еще один полицейский. Окей, мы же законопослушные гражданки, поэтому не стали сопротивляться и просто продолжили идти. (Не очень хотелось получить дубинкой по голове) На все мои вопросы девушка из полиции молчала или говорила, что нам зададут несколько вопросов и отпустят. Наконец, мы добрались до автозаков. Девушка и её товарищ усадили нас в тот, где сидели исключительно несовершеннолетние ребята. Нагнали в эту машину где-то 8-9 детишек и одного взрослого (отец одного из парней, как оказалось после). Зашли двое из ларца одинаковых с лица полицейских. Они посмотрели на нас оценивающим взглядом, сели за руль и спокойно так, в тишине, поехали в отдел ПДН. Там мы просидели миллиард часов, с двух часов дня до глубокого вечера. <…> Отдел ПДН – это, кстати, обычная квартира, переделанная под офис. Все мы сидели в большой комнате, пока в маленькой соседней полицейские-водители составляли на всех нас один рапорт. По закону, на каждого задержанного должен быть собственный рапорт, составленный именно тем, кто тебя арестовал. По факту на законы всем плевать. В рапорте было написано, что всех нас задержали в одно время в одном месте и одни и те же люди, что совершенно не соответствовало действительности. Отец одного из задержанных парней, который ехал с нами в кутузке, оказался в прошлом оперуполномоченным. Он долго скандалил с полицейскими, заставил написать индивидуальный рапорт на сына и требовал соблюдения законов РФ. Тщетно. Зато рапорт для него всё-таки написали, но в нём появилось несколько неприятных деталей: парень оказывал сопротивление при задержании, убегал, оскорблял полицейских при исполнении. Ранее почему-то товарищи полицейские не вспоминали эти интересные факты. Наконец, они закончили, обменялись с инспекторами любезностями и обещаниями встретиться в тюрьме, и покинули помещение. В это время подъезжали наши родители. Это было очень смешно: задержанных 8-9 человек, каждый звонил своим родителям и начинал разговор с: «Мам, помнишь, ты говорила не попадать в неприятности?.. Диктую адрес, бери паспорт и приезжай». Так, постепенно, все и приехали. Пока моя мать пребывала в шоковом состоянии, я вызвала на помощь свою двоюродную сестру. Она очень умная молодая девушка, которая разбирается во всем на свете и пользуется определённым авторитетом у моих родных. Потихоньку народ разъезжался, дошла очередь до меня и до подруги. Я осталась с родными в большой комнате, а вот её с матерью и отцом отправили в страшную маленькую комнату ко второму инспектору. Пока я надиктовывала свою версию произошедшего инспектору, моя сестра гуглила. Гуглила, гуглила и нагуглила информацию об административном наказании за моё небольшое преступление. Штраф в размере от 10 до 20 тысяч рублей её напугал, и она отправила ссылку мне через мессенджер. Я крайне удивилась данной ситуации, а если быть точнее, охренела, и уточнила у инспектора сумму. Явно помнила, что она называла цифры до тысячи золотых. Она не смогла ничего вспомнить и заглянула в КоАП, лежащий на её столе. Она запнулась и сказала, что это бред и ошибка. «Ну ок» – подумали мы. Я перечитала записанный с моих слов протокол, написала, что с ним не согласна, и мы, наконец, ушли. Через пару дней приходили полицейские. Дальше суд. Как выглядел суд: подобие актового зала, где на сцене за гигантскими величавыми столами тусят женщины средних лет с, может быть, юридическим образованием, а внизу, в зрительном зале, сидишь ты, обвинители, свидетели и так далее. Среди «судей» была всего одна женщина, выражавшая нам, тогда ещё несовершеннолетним детишкам, сочувствие. К сожалению, она вела себя очень наигранно, и верить ей не получалось. Ещё одна девушка вела себя неестественно грубо. Остальные вели себя так же, как кассирши в Глобусе в конце ночной смены. Ну, то есть, естественно. Нам показали пару роликов, на которых видно, как я иду по улице в толпе людей. Это-то и было главным и, думаю, единственным аргументом против меня. Были ещё показания водителей-полицейских, которые почему-то проходили по делу как свидетели. Так вот по этим показаниям, как я прочла позднее, потому что мне в зале суда его не показали. Так вот на бумажках было написано, что я полностью игнорировала бедных полицейских, проехала (пешком?) на красный и вела себя неадекватно. После меня заходила подруга, её даже не стали слушать. Сказали, что я достаточно им наговорила. Это вот, кстати, реально ****** [ужас], потому что ей даже на суде в свою защиту ничего не дали сказать. Нас оштрафовали на десять тысяч каждую и поставили, как позже оказалось, на учёт. Всего на полгода, нормально. Мы ходили в разные отделы по районам. Мне попалась невероятно добрая девушка-инспектор. Во-первых, она позволила мне не приходить отмечаться, во-вторых, она любит Альфа! Спустя более полугода я пришла к ним сама с ходатайством от школы, чтобы меня сняли с учёта, а они, как оказалось, сделали это ещё в ноябре. Больше у меня с ними проблем не было. Периодически звонит кто-нибудь, спрашивает, как у меня дела. Это приятно. Когда тебе звонит полицейский, понимаешь, что ты кому-то нужен. Почему я пошла. Я не могу дать однозначного ответа. Те митинги были антикоррупционными, а коррупция – одна из самых больших проблем в России. У нас практически невозможно жить, не давая взятки и не помогая куму, используя должностные полномочия.
Просто я живу честно и по закону, и требую от власти того же.
Это не попытка в пафос, это нормальное желание простого гражданина. Та серия митингов показала самое главное – нас много. Инициативная молодёжь есть, и сила на её стороне. Проблема в том, что мы все ещё трусим. Мы боимся выйти на улицы, боимся заявить о себе и о своих требованиях.
Таня, 17 лет, 11 класс, поэтесса
Это и есть самое большое наше отличие от других. Иногда ощущаю себя потомком крепостных крестьян: мы привыкли, что Царь всегда прав и Царь неприкасаем, а виноваты во всех грехах бояре. Так вот, к чему это я. Ленин не согласовывал площадки для революции. И пусть мы не Ленин, будущее России все равно в наших руках.
Вся моя жизнь – это творчество. В том числе и поэтическое. Как поэт я не могу полностью реализоваться в условиях цензуры. Я за свободу слова. Также меня абсолютно не устраивает то, что сейчас происходит с образованием. Они, видимо, испугались, что может эмигрировать большое число людей, поэтому они предлагают какие-то странные идеи, в том числе пытаются сделать так, чтобы наши дипломы нигде не признавались, чтобы бюджетникам не выплачивали больше положенной суммы. Они просто превращают людей в ресурсы. <…> Они же люди, и, как и все другие, они не вечные. Кто-то же должен прийти им на смену. И все же должны понимать, что, несмотря на всю красоту Лизы Песковой, она далеко не идеал будущего политика. Это как-то непонятно, не для людей. А политик все же должен трудиться для народа, для страны.
Дочь пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова сообщила на своей странице в соцсети, что влилась в команду «общественной площадки развития и поддержки патриотического воспитания и молодежного предпринимательства в России».
<…> Можно не учится в Оксфорде, можно получить образование и в Туле. Но как потом здесь себя реализовывать? Вот я не хочу никуда уезжать. Сейчас среди моих знакомых много разговоров, что нужно эмигрировать, мигрировать. Многие мои одноклассники собираются ехать учиться в Питер, в Москву, заграницу. Но вот я люблю этот город, я хочу жить здесь. Меня правда очень волнует, что я вряд ли смогу здесь реализоваться. <…> Еще вчера я обещала родителям, что не пойду сегодня на митинг. Они родители – они боятся за мою безопасность. Но утром я встала и поняла: надо идти. Это моя гражданская позиция. Что я еще могу сделать, если я не согласна? Сидеть дома? Мы сидели с 18 марта, и столько всего произошло, что страшно становится. <…> Творческих людей прессуют. Я недавно читала статью, что какого-то поэта, который написал про события на Украине, приговорили к 300 часам исправительных работ за стихотворение. А, может, однажды им не понравятся и мои стихи?
Суд Орловской области приговорил учителя немецкого языка и поэта Александра Бывшева к двум с половиной годам колонии-поселения за публикацию в соцсетях стихотворения «На независимость Украины». Бывшев разместил стихотворение во ВКонтакте 22 февраля 2015 года. Однако ранее он уже получал «замечания» за распространение поэзии об Украине. Отмечается, что Бывшева уволили из школы и, по решению суда, ему запрещено в течение двух лет работать педагогом.
И ладно бы только поэзия… но наука! Но вот, вы слышали, наверное, про мальчика-химика, который вышел в окно после рейда ФСБ?
В свой день рождения, 23 апреля, в Подмосковье покончил с собой 17-летний «гений в области химии» Денис Лебедев, к которому недавно приходили с проверкой из ФСБ, сообщает «Московский комсомолец». По данным издания, сотрудники ведомства заинтересовались школьником после жалоб соседей на его опыты, которые он проводил в мини-лаборатории у себя дома. В предсмертной записке подросток написал, что «государству не нужны одаренные люди» и их «душат проверками».
Предсмертная записка Дениса Лебедева
Я вот недавно узнала, что отец этого мальчика знаком с моими родителями. То есть, вы понимаете, насколько это все близко, и насколько мы все уязвимы?! Эти истории не абстракты: сегодня с ним, а завтра с вами. Я не так давно стала интересоваться политикой: на протяжении долго времени я находилась в неком информационном вакууме, как и многие другие в нашей стране. О Навальном я, конечно, слышала давно – еще от бабушки. Я до сих пор помню, как она смотрела фильм про Чайку.
Юрий Яковлевич Чайка — российский государственный деятель. 5-й Генеральный прокурор Российской Федерации с 23 июня 2006 года. Государственный советник юстиции Российской Федерации (1999), действительный государственный советник юстиции (2006), член Совета безопасности Российской Федерации. 1 декабря 2015 года Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального обнародовал фильм-расследование «Чайка», в котором авторы обвиняют в преступной деятельности сыновей Юрия Чайки и близких к нему людей.
Именно тогда я впервые задумалась о том, что официальная телевизионная позиция, возможно, не до конца достоверна. Но именно изучать этот вопрос и искать ответы я начала незадолго до 18 марта, когда началась пропаганда. Большинство людей, старшее поколение в том числе, понимает, что не все хорошо и правильно в нашем государстве. Но, по неведомым для меня причинам, они не чувствуют за собой силы. «Что ты изменишь? Зачем ты идешь?» Но, если мы продолжим следовать такой логике, ничего никогда точно не изменится. Да, сегодня мы мало что изменили. А может и изменили – кто знает? Это все очень субъективно. Да, желаемого прогресса пока нет. А нет его именно из-за тех, кто типа «против», но предпочитает посидеть дома с кружкой какао. А мы же что-то делаем, рискуем, стараемся… нам не все равно.
